То был новый мир, вещественный, но не реальный, и жалкие призраки, дышащие мечтами, бесцельно скитались в нём...
Она была неисправимо бесчестна.
То был новый мир, вещественный, но не реальный, и жалкие призраки, дышащие мечтами, бесцельно скитались в нём...
Она несла свое тело с той чувственной повадкой, которая свойственна некоторым полным женщинам.
И мне представлялось, что я тоже спешу куда-то, где ждет веселье, и, разделяя чужую радость, я желал этим людям добра.
Мы все стали оглядываться, ища глазами Гэтсби. Должно быть, и в самом деле было что-то романтическое в этом человеке, если слухи, ходившие о нем, повторяли шепотом даже те, кто мало о чем на свете считал нужным говорить, понизив голос.
Я до сих пор опасаюсь упустить что-то, если позабуду, что чутье к основным нравственным ценностям отпущено природой не всем в одинаковой мере.
Звук ее голоса в телефонной трубке нес с собой прохладу и свежесть, как будто в окно конторы влетел вдруг кусок дерна с поля для игры в гольф.
Ее голос особенно притягивал его своей переменчивой, лихорадочной теплотой. Тут уж воображение ничего не могло преувеличить – бессмертная песнь звучала в этом голосе.
Американцы легко, даже охотно, соглашаются быть рабами, но упорно никогда не желали признавать себя крестьянами.