Вычитаем!
Начинаем
Изо всех ручьев и рек
Вычитать и лёд, и снег.
Если вычесть снег и лёд,
Будет птичий перелёт!
Сложим солнышко с дождём...
И немного подождём...
И получим травы.
Разве мы не правы?
Вычитаем!
Начинаем
Изо всех ручьев и рек
Вычитать и лёд, и снег.
Если вычесть снег и лёд,
Будет птичий перелёт!
Сложим солнышко с дождём...
И немного подождём...
И получим травы.
Разве мы не правы?
Эй, шубы и шапки,
Кубанки, ушанки -
Тёплые шапки,
Стали вы жарки!
Идите в шкафы,
Шерстяные шарфы!
Другая приходит мода!
Приходит другая погода!..
Смотрите...
Воздух!
Он — голубой.
Разве зимой он такой?
Собрав цветы на рейнском берегу,
Послал бы другу их поэт, наверно.
Ведь я поэт, и, значит, я могу
Тебе послать ветвь сакуры вечерней.
Студёным ветром сакура пьяна.
В росе рассветной замерзает ива.
Весна в столице — ранняя весна
Как сон, проходит робко, молчаливо.
Счастливым можно быть в любое время года. Счастье — это вообще такой особый пятый сезон, который наступает, не обращая внимания на даты, календари и всё такое прочее. Оно как вечная весна, которая всегда с тобой, за тонкой стеклянной стенкой оранжереи. Только стенка эта так странно устроена, что иногда её непрошибить и из пулемёта, а иногда она исчезает — и ты проваливаешься в эту оранжерею, в это счастье, в эту вечную весну. Но стоит тебе забыться, как приходит сторож — и выдворяет тебя на улицу. А на улице все строго по календарю. Зима — так зима. Осень — так осень. Обычная весна с авитаминозом и заморозками — так обычная весна. Но оранжерея-то никуда не исчезла, в неё можно вернуться в любой момент, главное — поверить в то, что стеклянная стенка исчезла, без притворства, без показной бодрости и долгой подготовки, непроизвольно, чтобы она и в самом деле исчезла.
Весна ушла,
Ей на ветру
Ветвями машет ива.
Сверкнет на листьях орхидей роса.
И кажется -
Стоят они в слезах...
И грустно на душе,
И сиротливо.
Весна. Раскисшие дороги.
Чернеет снег. Мутнеет даль.
Мои привычные тревоги
Вернул оттаявший февраль.
Привычно сердце разболелось
И раздражает птичий гам.
И вдруг внезапно захотелось
На время очутиться там,
Где окружившие метели
К утру сугробы намели.
Где спят рождественские ели,
Склоняя ветви до земли.
И в день моего pожденья
Тот самолёт пpилетит,
И выйдет оттyда мама,
И мама меня пpостит.
Как заметил поэт, от весеннего отпуска пьяный,
Не для праздности май нам, стремящимся к праздности дан.
Это время, когда мы пакуем в умах чемоданы,
сожалея о том, что не все уместит чемодан.