Дмитрий Мизгулин

Промчались июльские ливни.

Царят затяжные дожди.

Ну что же поделать, скажи мне,

Коль звонкий июль позади?

Дождём и снегом небо плачет,

Привычной жизни суета.

Воспринимаешь всё иначе

Во дни великого поста.

Твой путь сомненьями завьюжен,

Идёшь, превозмогая тьму,

Тебе уже никто не нужен,

И ты не нужен никому.

Тебе на целом белом свете

Уже не надо ничего...

И только звезды,

Только ветер

В пустыне сердца твоего.

Ещё зима. Ещё морозы,

Но — звонче птичьи голоса:

И сквозь промёрзшие берёзы

Небес сочится бирюза.

В эпоху лжи и суеты,

В преддверии упадка

Не потерять бы простоты

Как главного достатка.

Не ведал строгих правил,

Но сильно жаждал жить,

Но раз господь управил,

То так тому и быть.

Иду скорбя и мучась,

В огне грехов горю,

Но Господа за учесть

Свою благодарю.

Ещё зима незримой ношей,

Ещё на сердце хмарь и мгла,

Ещё февральскою порошей

От взоров скрыты купола,

Ещё дыхание метели

Застыло в сумрачном лесу,

Но капли звонкие капели

Уже сверкают на весу.

В эпоху лжи и суеты,

В преддверии упадка

Не потерять бы простоты

Как главного достатка.

Не ведал строгих правил,

Но сильно жаждал жить,

Но раз господь управил,

То так тому и быть.

Иду скорбя и мучась,

В огне грехов горю,

Но Господа за учесть

Свою благодарю.

Ещё зима незримой ношей,

Ещё на сердце хмарь и мгла,

Ещё февральскою порошей

От взоров скрыты купола,

Ещё дыхание метели

Застыло в сумрачном лесу,

Но капли звонкие капели

Уже сверкают на весу.

Скоро мы оставим мир подлунный,

Чтоб потом преданиями стать...

Всё равно мне — готы или гунны

Будут эти земли заселять.

Птица пролетит легко, беспечно,

Зазвенит в ручье лесном вода,

Многое останется навечно,

Многое исчезнет навсегда.

Не решай судьбу иных столетий,

Не гадай о будущем в тоске,

Слушай, как степной полынный ветер

Говорит на русском языке.