Ничего, научится, — улыбнулся Иван, глядя сверху на то, как его друг барахтается в волнах и затем плывет к берегу, размашисто загребая воду. – Главное, чтобы голову не терял, а крылья… Если даже кто-то их ему переломает, новые отрастит, где наша не пропадала
Да просто жить, Гор. Летать! Помогать тем, кому может помочь. А тех, кому помочь не может, твердой рукой перенаправлять туда, где им помогут другие. Любить! Быть собой. Брать на себя ответственность не только за свои ошибки, но порой и за всё непутевое человечество. Почему бы и не ты? Ты открыт миру. Ты стараешься стать лучше, день ото дня. В твоей душе всегда горит свет. Для того, чтобы носить крылья, этого вполне достаточно.
— Иван, но почему я? Я натворил стольких бед, наделал столько ошибок. Кто я такой, чтобы носить крылья? На свете сейчас около двух миллиардов людей. Почему я?
— А если не ты, то кто? Все люди совершают ошибки, все не безгрешны. Каждый чего-то боится и в чем-то сомневается. Из кого выбирать-то? Кто-то же должен…
— Должен делать что?
— Да просто жить, Гор. Летать! Помогать тем, кому может помочь. А тех, кому помочь не может, твердой рукой перенаправлять туда, где им помогут другие. Любить! Быть собой. Брать на себя ответственность не только за свои ошибки, но порой и за всё непутевое человечество. Почему бы и не ты? Ты открыт миру. Ты стараешься стать лучше, день ото дня. В твоей душе всегда горит свет. Для того, чтобы носить крылья, этого вполне достаточно.
— И всё-таки… Я работаю в санатории с названием «Надежда». И никогда с надеждой не расстаюсь. Это ведь хорошо?
— Я так не сказал бы, мой друг. Надежда – это то, что оставалось на дне ящика Пандоры. Это самое мучительное, что может переживать человек. Надеяться на чудо очень грустно, если чуда точно не будет. Не обманывай себя.
— Если точно знать, что чуда не будет, то оно и не произойдет. А если надеяться…
... Не повторяй свою ошибку, цени то, что у тебя есть!
— Какую ошибку, Иван?
— Ошибку всех людей, кто не способен увидеть собственное счастье в погоне за чем-то мифическим и недостижимым.
— За бессмертием, например?
— Кто за бессмертием, кто за смертью – не всё ли равно? И то, и другое по своей сути недостижимо в том виде, в котором люди себе это воображают. Стефания, все мы будем вечно находиться во Вселенной. Ведь мы её часть, мы состоим из её частиц. Кто-то родится тысячу раз, кто-то единожды. У кого-то сохранится память о прошлых воплощениях, а у кого-то нет. Только этим мы и отличаемся друг от друга – памятью. А в остальном – круговорот однотипных испытаний и ошибок, но еще и счастья, радости, новых открытий, встреч, отношений… Люди вечно не ценят то, что им дано судьбой. Что же судьбе остается? Только устраивать нам всем испытания, чтобы наконец осознали и оценили.
Алекс поднял одну бровь и принял горделивую позу.
– Здравствуйте, достойные доны. Как вы поживаете?
– Поживаем. Что само по себе неплохо, — ответил Иван.
— Почему ты думаешь, что влюбленность должна обязательно ранить?
— Ну а как же еще? Если она не взаимная, она ранит. Разве не так? Меня бы такая влюблённость точно ранила. Что еще она может делать?
— Окрылять, например. Давать человеку повод развиваться, становиться лучше, взрослеть. Давать силы и вдохновение. Помогать отражаться в другом человеке и видеть нового себя. Заставлять учиться быть с собой искренним. Учить его уважать свои и чужие чувства… Учить его смирению…
— Иван, а ты, оказывается, можешь быть бесчеловечным чудовищем. Ты вообще не беспокоишься?
— Я уверен в том, что Гор справится. Это не бесчеловечность. Это доверие к его пути. Он пройдет его сам, без чужих костылей. Нужно быть рядом, но не нужно лезть к нему в сны.
— А тебе есть, кого вспомнить?
— Конечно, есть. Я помню многих дорогих мне людей. Знаешь, сколько я уже хожу по земле? Пятый век. Люди приходят и уходят, рождаются и умирают. Воюют и мирятся. А я все хожу по их снам и думаю: когда же они станут мудрее, чище, добрее? Все они…
— Ты веришь, что станут?
— Обязательно. Вопрос времени. Нескольких веков. Может, тысячелетий. Вот вместе и увидим!
— Каким образом души могут перемешиваться?
— Ну… примерно так, как твоя младшая дочь играет с тестом для пирогов. Ты же видел?
Гор вспомнил, как совсем недавно Вероника готовила малиновый пирог, а Анита сидела рядом и играла с куском теста. Она рвала его на мелкие кусочки и из каждого скатывала крошечный шарик. Весь стол оказывался усеян этими маленькими шариками. А потом Анита с наслаждением собирала их все в один большой комок, раскатывала его по столу и снова начинала рвать на маленькие части.
— Так вот, оказывается, почему мы с тобой, дружище, сделаны из одного теста, — улыбнулся Гор, обращаясь к Петру. – То-то мне постоянно снится, что ты и я – это один и тот же человек, рождавшийся в разные эпохи.
А сейчас мне пора. Нужно лететь в Москву, спасать парочку глупых мальчишек, которые катаются на крыше скоростного поезда. Пока на свете не перевелись отчаянные глупцы и потерявшие смысл жизни гении, у нас с тобой, дружище, всегда будет много работы…
— Как поэтично…
— Проза жизни.
Иван пожал руку Петру, расправил два больших крыла и взмыл в небеса.
Cлайд с цитатой