Анна Михайловна Островская

— И всё-таки… Я работаю в санатории с названием «Надежда». И никогда с надеждой не расстаюсь. Это ведь хорошо?

— Я так не сказал бы, мой друг. Надежда – это то, что оставалось на дне ящика Пандоры. Это самое мучительное, что может переживать человек. Надеяться на чудо очень грустно, если чуда точно не будет. Не обманывай себя.

— Если точно знать, что чуда не будет, то оно и не произойдет. А если надеяться…

0.00

Другие цитаты по теме

— Иван, а ты, оказывается, можешь быть бесчеловечным чудовищем. Ты вообще не беспокоишься?

— Я уверен в том, что Гор справится. Это не бесчеловечность. Это доверие к его пути. Он пройдет его сам, без чужих костылей. Нужно быть рядом, но не нужно лезть к нему в сны.

— А тебе есть, кого вспомнить?

— Конечно, есть. Я помню многих дорогих мне людей. Знаешь, сколько я уже хожу по земле? Пятый век. Люди приходят и уходят, рождаются и умирают. Воюют и мирятся. А я все хожу по их снам и думаю: когда же они станут мудрее, чище, добрее? Все они…

— Ты веришь, что станут?

— Обязательно. Вопрос времени. Нескольких веков. Может, тысячелетий. Вот вместе и увидим!

— Каким образом души могут перемешиваться?

— Ну… примерно так, как твоя младшая дочь играет с тестом для пирогов. Ты же видел?

Гор вспомнил, как совсем недавно Вероника готовила малиновый пирог, а Анита сидела рядом и играла с куском теста. Она рвала его на мелкие кусочки и из каждого скатывала крошечный шарик. Весь стол оказывался усеян этими маленькими шариками. А потом Анита с наслаждением собирала их все в один большой комок, раскатывала его по столу и снова начинала рвать на маленькие части.

— Так вот, оказывается, почему мы с тобой, дружище, сделаны из одного теста, — улыбнулся Гор, обращаясь к Петру. – То-то мне постоянно снится, что ты и я – это один и тот же человек, рождавшийся в разные эпохи.

Я скучаю по глупым надеждам и тихим дням,

когда счастье казалось возможным и логичным.

По смущённым, смешно отстранённым нам,

не меняющим журавлей на пустых синичек.

Я скучаю, солнце. По Правде. По тишине –

не такой, в которой висит напряженно ревность,

а по той, спокойной и светлой, в тебе и мне,

в тишине, из которой неслышно родится вечность.

— Это не наша забота, Иван. Будем хранить землян.

— Но ведь и там тоже живут земляне! От того, что они переселились на Марс, они же не стали марсианами.

— Это пока… Пройдет несколько поколений – и станут. Как это произошло когда-то и здесь, на Земле.

... Иногда мне хочется встряхнуть их и прокричать на ухо: «Заканчивай страдать ерундой! Ты счастлив! Просто поверь в это – и ты сможешь это ощутить». Но мы с тобой решили не трясти их без особого повода. Приходится сдерживать свои порывы.

... Иногда мне хочется встряхнуть их и прокричать на ухо: «Заканчивай страдать ерундой! Ты счастлив! Просто поверь в это – и ты сможешь это ощутить». Но мы с тобой решили не трясти их без особого повода. Приходится сдерживать свои порывы.

Из глубин веков вся информация передавалась в первую очередь самым надежным и простым способом – через слово. Люди просто рассказывали друг другу, как всё было на самом деле. История обрастала новыми подробностями, присказками и нелепыми дополнениями. Враньем и бахвальством тоже утяжелялась, как водится. Но в глубине каждой сказки, каждой легенды – всегда нечто важное, случившееся на самом деле.

— Так как бы ты жила без меня, Лада?

— Петя, рано или поздно жизнь любого человека заканчивается. Все отношения временны. Кто-то из двоих неизбежно уходит раньше. Тому, чья жизнь дольше, приходится искать новые смыслы.

— Это всё не то, Лада… Это всё общие слова, а я спрашиваю о конкретных вещах. Что конкретно ты стала бы делать, если бы меня не стало?

— Сначала я бы горевала, Петя. Я очень люблю тебя. И если бы тебя не стало, мне было бы очень грустно. А потом… Я бы вспоминала тебя. Продолжала бы делать то, что важно и для тебя, и для меня, когда мы вместе. Продолжала бы работать, растить наших детей, а потом внуков и правнуков. Рассказывать им о тебе.

И день придет, он будет чист и светел,

И вновь душа расправит два крыла,

И ты поймешь, что всё на белом свете

Имеет смысл и было всё не зря.

И сердце вновь захочет на свободе

Дышать и петь, и прошлая тоска

Уйдет сама, и вновь на небосводе

Сверкнет твоя счастливая звезда.