И я умолк подобно соловью:
Своё пропел и больше не пою.
И я умолк подобно соловью:
Своё пропел и больше не пою.
Будь проклята душа, что истерзала
Меня и друга прихотью измен.
Терзать меня тебе казалось мало, -
Мой лучший друг захвачен в тот же плен
Жестокая, меня недобрым глазом
Ты навсегда лишила трех сердец:
Теряя волю, я утратил разом
Тебя, себя и друга наконец.
Бесцветных снов покой земной
Молчаньем делится со мной.
И вдохновенное лицо утратит добрые черты,
Моя любовь умрет во мне в конце концов.
В моем молчаньи — так много муки,
Страданий гордых, незримых слез,
Ночей бессонных, веков разлуки,
Неразделенных, сожженных грез.
Нет, я к тебе не остыла... остыть – невозможно,
как там обычно твердят – ты введен мне подкожно?
Знаю, звучит слишком пафосно, только на деле:
я без тебя – не хочу, не могу, не умею...
Нет... я к тебе не остыла... давай по-другому?
Мне не хватает тебя, чтобы выйдя из дома,
взгляд твой родной не искать в каждом встречном прохожем...
я же к тебе прикипела: сильней – невозможно...
Я же готова как кошка — к ногам, на колени,
тихо урчать, когда гладишь рукой еле-еле...
Я же готова... а ты? Ты готов? Без ответа...
вроде – большой, всё решаешь, но... только не это.
Даже твое «не люблю» не звучало б обидней,
чем тишина, за которой не слышно, не видно,
и не понятно – тебе я нужна в самом деле,
или от случая к случаю... так... для постели?
Нет, я к тебе не остыла... к тебе – невозможно!
Ты приходи... хочешь – чаще? Мне это не сложно...
я – твоя кошка... я жду, как обычно, в прихожей...
ты приходи, как соскучишься... или как сможешь...
— Все же не могут...
— Чего не могут?
— Веселиться, петь, плясать... Не бе-да! Да-да-да! И тому подобное...
... Веду я счёт потерянному мной
И ужасаюсь вновь потере каждой,
И вновь плачу я дорогой ценой
За то, за что уже платил однажды!...