Даниэла Стил. Путешествие

Мне бы хотелось расстаться со страхом, с постоянными муками совести, которые я все время испытываю рядом с Джеком. Наверное, я бы хотела быть с ним, но без этих ощущений. Такое, конечно, невозможно, я понимаю. Когда я думаю о том, чтобы его оставить, мне представляется, что я оставляю того человека, каким я хотела его видеть, каким я его себе воображала. Он таким и бывает время от времени. А когда я себе представляю, что останусь с ним на всю жизнь, мне сразу рисуется подонок, каким он бывает очень часто. Эти два образа нелегко соединить. Я так и не понимаю до конца, какой он на самом деле... какая я сама... какого человека я собираюсь оставить.

6.00

Другие цитаты по теме

Давай расстанемся, заменим все маршруты.

И указатели перевернем вверх дном.

В случайное такси, субботним утром.

Все наши разговоры запихнем.

Давай останемся мы лучшими врагами.

Да наплевать, как мы искусно врем,

Как письма, молча прячем за шкафами

И спьяну их от туда достаем...

Давай заселим, к нам в квартиры незнакомцев.

Чтоб пустоту на время погасить.

Заводим экзотических питомцев.

Пытаясь догадаться, как нам жить...

Давай признаемся пощечиной, по левой!

Чуть только поцелованной щеке.

Тебе не все равно...

И уж, наверно, точно...

Стремительно небезразлично мне...

Так разгоняет — что кажется, завтра вскроешься,

Освободишь от вен эту дикую, злую кровь.

Но через пару часов отходишь, смеешься, молишься

И бросаешь дротики в постеры про любовь.

Не хочу его терять, несмотря на все его требования, потребность всё контролировать, пугающие наклонности. Я никогда не чувствовала себя такой живой, как сейчас.

— Тебе разве не страшно оставаться снова одной?

— Гораздо страшнее оставаться cнова не с тем.

Моя любовь всё делается страстнее и себялюбивее, а его всё гаснет и гаснет, и вот отчего мы расходимся, – продолжала она думать. – И помочь этому нельзя. У меня всё в нём одном, и я требую, чтоб он весь больше и больше отдавался мне. А он всё больше и больше хочет уйти от меня. Мы именно шли навстречу до связи, а потом неудержимо расходимся в разные стороны. И изменить этого нельзя.

Чистокровный арабский скакун снаружи, оказался, при ближайшем рассмотрении, обыкновенным трудолюбивым осликом, которому хотелось немного покушать, немного поспать и порезвиться в своем загончике, а не мчаться галопом за вороной кобылицей по бескрайним полям жизни. Я продержалась десять месяцев, а потом собрала его вещи.

Как, в сущности, немногое в душе другого поняли,

Но воплощаем помыслы в пустые миражи.

Молились богу одному, да разными иконами,

А получилось — без тебя я не сумею жить.