Я никогда не буду знать достаточно. Никогда, чтобы быть совершенно счастливой, никогда, чтобы мной овладела некая страсть, захватившая всю мою душу, никогда и ничего не будет достаточно для чего бы то ни было.
Время не лечит. Оно медленно зашивает раны толстыми нитками, завязывает узлы покрепче, в некоторых случаях накладывает гипс. И, кажется, что все прошло, да и было ли вообще? Давай сделаем вид, что не было. Что это просто страшный сон. Так легче. Только когда гипс дает трещину, происходит катастрофа.
Да здравствует жизнь ночных кабачков, да здравствует радостное или грустное одиночество тех, кто там толпится. Да здравствует лживое и подлинное тепло лживой и подлинной дружбы, которая там царит! Да здравствует фальшивая нежность встреч и да здравствует, наконец, то, что во всем мире совершается постепенно, а у нас, полуночников, — стремительно, галопом...
Неподдельно от боли воя в пустынных просторах комнат,
Стережем одиночество. Свято храним, как зеницу ока,
Пока где-то нас ждут, пока где-то нас все же помнят -
Нам гордыня не даст проорать, как же дико нам одиноко.
Было бы неплохо, если бы люди, которые накладывают на себя руки, не предупредив вас об этом, поняли бы раз и навсегда, что они не оставляют по себе ни сожаления — подлинного сожаления — ни угрызений совести. Это именно они слетели с катушек, вот и всё. Остаётся ощущение спектакля, или даже попытки спектакля, обречённого на провал.
Ценность партнера определялась мощью положительных ощущений. И одновременно – мощью возможных отрицательных ощущений от его отсутствия.
Свершившее зло, да будут наказаны. Если приговор вынесен так тому быть, таков закон. Родственные чувства какая бессмыслица. Существует закон, а эмоции пустая трата времени. Если мы не будем подчиняться законы, как это можем требовать от других?
Согласно официальному отчету полиции, наша Чави умерла в понедельник, между девятью и десятью часами вечера. Остальные, мы трое, умерли около полуночи, только осознали это позже. Мы с мамой оказались фениксами, каждый из которых возродился по-своему. Папа же горел и горел, пока от него ничего не осталось.
Я не знаю, как себя превозмочь,
Но прощаю твои ошибки.
Чтобы провести с тобой ночь,
Месяцами жду у калитки.
Может быть, наступит тот час,
Годы подведут итоги.
И погаснет в окне свеча,
И уйдут тревоги.
Все проклятья богам
За пустую постель,
За бездумный обман,
За несчетность потерь
Прекратятся отныне
И навсегда.
Только сердце верни...
Мое сердце отдай...
И вот теперь к ней пришла счастливая, торжествующая любовь, и ей казалось, что сердце её, вместо того, чтобы сосредоточиться лишь на своём избраннике, стало всеобъятным, полным ликования.
Cлайд с цитатой