Нельсон Мандела

Это будет навсегда оставаться несмываемой ржавчиной человеческой истории, что преступления апартеида когда-то случались. Будущие поколения, наверное, спросят: какая ошибка произошла, что эта система утвердилась после принятия Всеобщей декларации прав человека? Это будет навсегда оставаться обвинением и вызовом для совести всех мужчин и женщин, что он длился так долго, как это было, прежде чем все мы встали, чтобы сказать, что этого достаточно». «Правильно было бы характеризовать систему апартеида как преступление против человечества, и целесообразно, чтобы международное сообщество решило, что его следует подавлять и выдвинуть наказание против его исполнителей.

0.00

Другие цитаты по теме

Запрет не только сковывал человека физически, но и пленил его дух. Он вызывал своеобразную психологическую клаустрофобию, которая вызывает стремление не только свободно передвигаться, но и убежать духовно. Запрет был опасной игрой, хотя оков или решеток не было ‒ их роль выполняли законы и правила. Их легко можно было нарушить, что, собственно, часто и случалось. Можно было незамеченным выскользнуть из-под бдительного ока власти и получить временную иллюзию свободы. Коварный эффект запретов заключался в том, что в определенный момент человек начинал считать, что подавитель был не снаружи, а внутри его.

Во всем, что мы делаем, мы должны обеспечить исцеление ран, нанесенных всем нашим людям из-за большой разделительной линии, наложенной на наше общество веками колониализма и апартеида. Мы должны гарантировать, что цвет, раса и пол становятся только дарами, данными Богом каждому из нас, а не неизгладимым знаком или атрибутом, который дает кому-то особый статус.

Я очень умная — куда умнее тебя и Эндера, так что не забывай об этом, — но я так и не научилась понимать вас, существ из мяса, с вашими пресловутыми «интуитивными заключениями». Мне нравится, как из своего невежества ты делаешь добродетель. Ты всегда действовал нерационально, потому что тебе просто не хватало информации, чтобы действовать иначе.

Если каждый чех ежедневно повсюду, где только возможно, ужалит фашистского зверя, то пребывание врага на чешской земле превратится в настоящий ад. Зверь будет знать, что ему не залечить своих ран на нашей земле, что укус миллионов комаров несёт верную гибель.

Я не желаю получать звёзды за гражданскую войну!

Человек, поддавшийся страху, похож на белку в колесе. Его мысли бегают по кругу и с каждым оборотом всё больше и больше выходят из-под контроля.

— Когда-то я любила ходить в горы. В них тихо и просто.

— А у меня был дядя. Дядюшка Джим. Вот он-то и научил меня всему, что связано с походом.

— А я думала, ты был городским мальчиком.

— Ну да, до мозга костей. А мой дядя не был городским. Родом из Каролины, уехал оттуда давным-давно.

— И где он сейчас?

— Не с нами.

— Мне очень жаль.

— Да, но что тут, блъ, поделаешь. Нужно жить дальше, так? Стараться беречь то время, что у тебя есть.

— Мы теряем многих любимых людей...

— Слишком многих. Слишком рано.

— Иногда я думаю, что лучше всего этого избегать. Быть проще, понимаешь?

— Мне так не кажется. Сохранил или потерял — нельзя жалеть. Никаких сожалений. Давай, Ханна, скажи — «никаких сожалений».

— «Никаких сожалений»?

— Да, именно так, чёрт возьми. Без сожалений. Никаких, блъ, сожалений.

— Хи-хи. Без сожалений. Никаких, блъ, сожалений. Ха-ха-ха...

— Да, это уже другой разговор.

Сам факт пакта Молотова — Риббентропа, в принципе, никак не сказался на начале войны. То есть Гитлер бы ее начал в любом случае.

Рулим дальше, мимо стоянки истребителей. Прикинул в уме: пока летчик добежит из казармы да подготовит самолет... Мы пойдем по скоростной рулежке, а ему надо крюк делать до ВПП. Минут десять-пятнадцать преимущества у нас будет. У МиГ-21 скорость порядка тысячи ста километров в час. Получается, догнать Ил-76 он сможет минут через двадцать пять, но запас топлива у истребителя — на сорок, не хватит, чтобы вернуться на базу... Значит, МиГ нам не страшен.