Джордж Бернард Шоу

Другие цитаты по теме

Sleigh bells ring, are you listening?

In the lane, snow is glistening -

A beautiful sight!

We're happy tonight,

Walking in a winter wonderland.

Gone away is the bluebird,

Here to stay is a new bird -

He sings a love song,

As we go along,

Walking in a winter wonderland.

Молчи и слушай и смотри,

там, видишь, весть за перекрестком,

движенье бабочек внутри

почувствуешь, ведь это просто.

Найдет ли туча иль гроза,

держи свой сад еще открытым,

веками прятаться нельзя,

И новое давно забыто.

Наступит полночь в тишине,

ты набери в ладошку звезды,

купайся в лунном серебре,

ко сну не возвращайся поздно.

Плети из трав венки полей,

и мак вплети, как чьи-то души,

росу пречистую испей,

молчи, смотри, и просто слушай...

По тысячам дорог моих желаний

мелькают тени.

Темные. Спешат

в Ничто. Зачем?

Чтоб разгадать загадку

существованья? Тащат за собой

оковы, кандалы, как воин — славу.

И улыбаются легко и тупо.

Но я — не тень.

А цепи должно рвать,

как подобает человеку.

Должно

не верить в чудо, стать самим собой

волной, несущей корабли надежд.

И пусть уходят тени,

торопясь

узнать у смерти,

что такое жизнь.

Холодное струится пламя

Пылает немо звездопад

А ночь исходит соловьями

А соловьи в ночи звенят

Мани́т нас бог и дьявол дразнит

Мы миром мазаны одним

Страшнее не придумать казни

Чем та какой себя казним

И в будний день и в светлый праздник

Чем та какой казним себя

То богохульствуя то веря

То издеваясь то скорбя

В себе то ангела то зверя

И ненавидя и любя

Не йди темної ночі,

Ми відкриваєм з тобою Едем навмання.

Сльози твої дівочі

Стали перлинами нового світлого дня.

Не уходи в темной ночи,

Мы открываем Едем наугад.

Слезы, твои девичьи

Стали жемчужинами нового светлого дня.

И снова ночь. Застыла шлаком.

И небо вороном чернеет.

Как труп, за лагерным бараком

синюшный месяц коченеет.

И Орион – как после сечи

помятый щит в пыли и соре.

Ворчат моторы. Искры мечет

кровавым оком крематорий.

Смесь пота, сырости и гноя

вдыхаю. В горле привкус гари.

Как лапой, душит тишиною

трехмиллионный колумбарий.

Какой смысл пить что-то, кроме кайпириньи сердца, мутно-желтой, как воды священной реки Багмати, пьянящей, как любовь, ледяной, как вечность, которая рано или поздно разлучит нас всех, и какого черта я буду добровольно ей помогать? Сегодня мы еще есть, и весь мир принадлежит нам, вечность подождет.

Кто не горел — не возродится.

Кто не тонул — не осознал,

Насколько воздух мира сладок.

Кто не боролся — не поймёт,

Насколько нужен день покоя.

Что неизменно — не живет.

Бессмертный пепел, что не может

Бороться, рушить, созидать.

Жить хорошо, но безусловно,

Когда-то нужно умирать...

Мне не страшно в клетку, страшно умирать,

Но всё равно мы любим эти улицы.

С их черно-белой гаммой, в которой мы

Сжигаем себя ради этих улиц и

Продолжаем ночами видеть цветные сны.

– Надежда — глупое чувство, — покачал головой сэр Махи, – лучше ни на что не надейся, мой тебе совет!