Я не ртуть, чтобы зависеть от перепадов температур.
Будь на то моя воля, я бы и вовсе предпочел быть сыном прожорливой, как смерч, акулы и кровожаднейшего тигра – тогда во мне было бы меньше злобы.
Я не ртуть, чтобы зависеть от перепадов температур.
Будь на то моя воля, я бы и вовсе предпочел быть сыном прожорливой, как смерч, акулы и кровожаднейшего тигра – тогда во мне было бы меньше злобы.
My body is a cage that keeps me,
From dancing with the one I love,
But my mind holds the key.
…Скоро Рождество. Я, по правде сказать, так загнана жизнью, что ничего не чувствую. У меня — за годы и годы (1917–1927 г.) — отупел не ум, а душа. Удивительное наблюдение: именно на чувства нужно время, а не на мысль. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувству нужен досуг, оно не живет под страхом. Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо всё, либо ничего. Я своему не могу дать ничего: ни времени, ни тишины, ни уединения.
Со мною всё нормально,
Ну и что, что кровь из носа,
Со мною всё нормально,
Просто я стал очень взрослым.
Мое подростковое существование напоминало жизнь овчарки, вынужденной находиться в отаре очень грязных и глупых овец.
Я словно вода в вазе, ждущая пока поверхностное натяжение исчезнет, и она начнет переливать через край... Я провожу свои дни в страхе, ожидая того момента, когда мое сердце начнет переполняться и разобьется...
И мне не понять, я понять не сумею,
Я не умею терять, я терять не умею,
И мне не найти, такой как ты не найти мне,
Зачем уходишь опять, прошу скажи мне?