Мое прошлое — отравленная река, и мне еще повезло, что я выбрался из нее на берег.
... Жить — мой долг. Я должен нести свою ношу гордо.
Мое прошлое — отравленная река, и мне еще повезло, что я выбрался из нее на берег.
Будь на то моя воля, я бы и вовсе предпочел быть сыном прожорливой, как смерч, акулы и кровожаднейшего тигра – тогда во мне было бы меньше злобы.
... жизнь в прошлом в какой-то степени смахивает на жизнь под водой, когда дышать приходится через трубочку.
My body is a cage that keeps me,
From dancing with the one I love,
But my mind holds the key.
И во мраке бед
Я искала яркий свет,
Чтобы вспомнить, что было.
Только поняла,
Долго прошлым я жила,
О настоящем забыла.
Я начинаю понимать, почему привидения любят ухать и выть, подражая вою ветра. Вовсе не для того, чтобы напугать своих потомков. Просто им трудно дышать в любом времени, кроме того, в котором они жили.
Мне часто задают вопрос: если бы ты вернулась в прошлое, чтобы ты сказала себе, малышке? И сто процентов, что я сказала бы: «Не переживай, все будет в порядке, не зависимо от того, насколько это трудно. У тебя будет удивительная жизнь.»
…Скоро Рождество. Я, по правде сказать, так загнана жизнью, что ничего не чувствую. У меня — за годы и годы (1917–1927 г.) — отупел не ум, а душа. Удивительное наблюдение: именно на чувства нужно время, а не на мысль. Мысль — молния, чувство — луч самой дальней звезды. Чувству нужен досуг, оно не живет под страхом. Чувство, очевидно, более требовательно, чем мысль. Либо всё, либо ничего. Я своему не могу дать ничего: ни времени, ни тишины, ни уединения.