Если три смурных мужика ранним утром идут в магазин, то не надо их спрашивать «За чем?»
В стране, страдающей перепотреблением водки, всеобщие десятидневные праздники становятся страшнее любого массового теракта.
Если три смурных мужика ранним утром идут в магазин, то не надо их спрашивать «За чем?»
В стране, страдающей перепотреблением водки, всеобщие десятидневные праздники становятся страшнее любого массового теракта.
Расположились мы как-то с писателем Демиденко на ящиках около винной лавки. Ждем открытия. Мимо проходит алкаш, запущенный такой. Обращается к нам:
— Сколько время?
Демиденко отвечает:
— Нет часов.
И затем:
— Такова селяви.
Алкаш оглядел его презрительно:
— Такова селяви? Да не такова селяви, а таково селяви. Это же средний род, мудила!
Демиденко потом восхищался:
— У нас даже алкаши могут преподавать французский язык!
Капитан «Террора» часто думал о том, что не знает о будущем ничего – кроме того, что его корабль и «Эребус» уже никогда не пойдут ни под паром, ни под парусами, – но потом напоминал себе, что одно он все-таки знает наверняка: когда у него кончатся запасы виски, Френсис Родон Мойра Крозье пустит себе пулю в висок.
Всю землю тьмой заволокло.
Но и без солнца нам светло.
Пивная кружка нам — луна,
А солнце — чарочка вина.
— Что тебе нужно, БоДжек?
— Я не знаю. Я очень пьян, меня слегка тошнит, но я пришёл к тебе, наверное, искупить вину.
— За что?
— Не знаю! Что я там натворил, из-за чего ты исчезла.
— БоДжек...
— Как ты могла меня бросить, когда была так нужна?
— Прости, БоДжек, я думала ты победитель, но ошиблась. Мне тоже нелегко, я рискнула репутацией.
— Да дело не в Оскаре. Как ты могла думать, что в Оскаре? У нас с тобой было нечто большее!
— Ты напился.
— Не только напился. Да, но у меня в голове полный п**дец. Я сломленный, неприспособленный, испорченный... А ты ведёшь себя так, будто вся такая уверенная, но на самом деле, в глубине души ты тоже сломленная. Не знаю, почему ты не даёшь нам шанса быть сломленными вместе? Что тебе в этом не нравится?
— Он скончался на Мартинике от чахотки
— Оу, перепил мартини
— нет дорогая. Мартиника — это остров, а чахотка — это туберкулез. Он умер не от пьянства.
— Я такая глупая
— Это еще что! я думал, что он подцепил ее после секса.
— Правда?
— Ага
— Да?
— Угу
— Неужели?
— Да