Я очнулся, дрожа, от кошмара, в котором она погибает в пустыне. А ты обняла меня и сказала «я здесь», что меня не утешило.
В детстве я убивал животных. Не ради кайфа, а потому, что они казались грустными, и я не знал, чем ещё заняться.
Я очнулся, дрожа, от кошмара, в котором она погибает в пустыне. А ты обняла меня и сказала «я здесь», что меня не утешило.
В детстве я убивал животных. Не ради кайфа, а потому, что они казались грустными, и я не знал, чем ещё заняться.
Ядерная война значит, что не будет утренних пробок, не будет счетов по почте, я могу остаться с тобой в постели на весь день.
«Чего только не присниться» — и чуть не умер от облегчения. Мои ночные кошмары бывают столь правдоподобны, что так называемая реальность стыдливо забивается потом в темный угол и сидит там смирно, убоявшись конкуренции.
— Ноль, ноль, ноль, один, один, один, один... А-а-а!!!
— Бендер, что такое?
— Жуткий кошмар! Нули и единицы повсюду. Кажется, я видел двойку. Настоящую двойку.
— Это просто сон, Бендер. Двоек не бывает.
[ Размышления кота ]
Давай, пригласи какого-нибудь мужика жить с нами. Думаешь, он будет чистить твои волосы, пока ты спишь? Думаешь, он будет любить тебя, как я?
От всех этих криков, ужасных запахов и горения заживо, Элис теряла сознание.
Всё, у неё больше не было сил.
Она падала. Падала и горела.
Боль сковала её тело, и она не могла даже шевельнуться. Она могла лишь лететь тяжелым балластом вниз, распадаясь на миллионы частиц пеплом.
Она хотела плакать и кричать. Позвать кого-нибудь на помощь. Хотела, чтобы кто-то просто оказался рядом, взял её за руку и вытащил из этого кошмара. Чтобы кто-то обнял её и прижал к себе, сказал, что всё будет хорошо.
Но этого не происходило, поэтому всё, что ей оставалось, так это падать и гореть.