Если факты противоречат моей теории — тем хуже для фактов.
Незаметно для себя, человек начинает подгонять факты к своей теории, вместо того чтобы строить теорию на фактах.
Если факты противоречат моей теории — тем хуже для фактов.
Незаметно для себя, человек начинает подгонять факты к своей теории, вместо того чтобы строить теорию на фактах.
— Нельзя теоретизировать, прежде чем появятся факты. Неизбежно начинаешь подстраивать факты под свою теорию, а не строить теорию на основе фактов.
... я задаю один из решающих вопросов, ответ на который меня больше всего интересует. Мне представляется, что вся эта дальнейшая история и все эти дальнейшие переломы целиком и полностью определены тем обстоятельством.... что во всех дискуссиях 1920-х и 1930-х годов и в дальнейших работах 1950-х годов так и не было создано (и не могло быть создано) никакого научного или квазинаучного предмета психологических исследований. (И в сегодняшней ситуации нам придётся констатировать то же.) А поэтому (говорю это в качестве гипотезы) для всех, кто хотел заниматься научным или квазинаучным исследованием — оставался только один путь: идти не от общих идей и концепций к фактам, а от некоторых эффектов (здесь я, как видите, противопоставляю друг другу факты и эффекты), то есть идти от каких-то странных, обнаруженных в практике явлений, а совсем не от теории, которая показывает факты и говорит, какие факты относятся к этой теории, а какие нет.
Лишь фантазия способна превратить факты, эти шесты с веревками для сушки белья, во флагштоки, на которых развеваются полинялые знамена наших грез.
Вы понимаете, — он понизил голос и заговорил горячо и быстро, — вы понимаете, что такое научная теория? Теория не есть факт: это средство, позволяющее делать предположения и выдвигать новые гипотезы. Теория хороша, если, во-первых, достаточно проста и, во-вторых, ее положения подвергаются проверке.
Вначале любая оригинальная теория признаётся абсурдной, потом — верной, потом — самоочевидной и незначительной, и, наконец, столь важной и самобытной, что бывшие критики присваивают её себе.
— А как у тебя с Йейтс? Читал «Видение»?
Он говорит, что жизнь — это круг, что мы вертимся на этом колесе жизни и смерти. Этому кругу нет конца, пока кто-нибудь его не разорвёт. Вот ты пришёл и переломил обычный ход вещей. Бум! И мир стал...
— Шире.