... Что касается политики, то меня интересуют только хорошенькие женщины.
— Ну, если это не флирт, то я даже не знаю...
— Чепуха, она его терпеть не может!
— Однажды мы поговорим и я тебе расскажу кое-что о женщинах.
... Что касается политики, то меня интересуют только хорошенькие женщины.
— Ну, если это не флирт, то я даже не знаю...
— Чепуха, она его терпеть не может!
— Однажды мы поговорим и я тебе расскажу кое-что о женщинах.
Но, может, я смогу его отвлечь. В конце концов, я жена политика. У меня есть такая способность.
— Что Вы, что Вы! Я старею! Мне уже тридцать семь лет!
— Сколько, сколько?
— Тридцать семь!
— Интересно... В прежние времена я был младше Вас на два-три года. А сейчас, если мне не изменяет память, мне стукнуло сорок!
— Что Вы говорите! Возможно. Вы всегда были сильней меня в математике.
Ах, этот Д'Артаньян! – заметил Арамис. – Он так похож на парламентскую оппозицию, которая говорит «нет», а делает «да»
— Вы не представляете, Д'Артаньян, как бывают несносны мужья моих прихожанок!
— Так несносны, что готовы нанять наемных убийц?
— Но, Д'Aртаньян, Вы же не видели моих прихожанок...
Чем более прочные позиции занимали женщины в политической жизни, тем сильнее давили на них идеалы красоты, главным образом для того, чтобы отвлечь их внимание и перенаправить их энергию в другое русло, остановив их движение вперед.
Постоянно растущее влияние женщин – это единственное в нашей политической жизни, что подает какую-то надежду на будущее. Женщины всегда стоят за нравственность, и личную и общественную.
Политика — это как женщины: увлечёшься ею всерьёз, и в конце окажется, что ты эдакий дождевой червяк, раздавленный башмаком докера.