У женщин есть две манеры любить, которые могут вытекать одна из другой: они любят душой или телом.
Александр Дюма
Cлайд с цитатойЗаботиться о себе хорошо светским женщинам, у которых есть семья и друзья; а мы, как только мы перестаем служить тщеславию или удовольствию наших любовников, – нас бросают, и долгие вечера сменяют долгие дни.
Если я буду заботиться о себе, я умру. Меня поддерживает та лихорадочная жизнь, которую я веду.
По счастью, д'Артаньян вовсе не обращал внимания на болтовню. Его девиз был: поступай хорошо, и пусть говорят, что хотят. Планше избрал девизом: пусть делают, что хотят, будем молчать. И оба, по обыкновению всех великих умов, intra pectus, были убеждены, что правы они, а не те, кто их бранил.
Друг мой Планше, когда я участвовал, когда ты участвовал, когда все мы участвовали в осаде Ла-Рошели, в нашем лагере был араб, искусный стрелок из кулеврины. Это был смышленый малый, хотя и оливкового цвета. Так вот этот араб, поев или поработав, ложился, так, как я лежу в данную минуту, и курил какие-то волшебные листья в трубке с янтарным наконечником; если же какой-нибудь проходивший мимо офицер упрекал его за то, что он вечно дрыхнет, араб спокойно отвечал: «Лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть, лучше умереть, чем лежать».
Монсеньер изволил купить большой шар, который я покажу вам; он занимает весь верх большой башни, кроме галереи, которая выстроена по приказанию монсеньера над шаром. Солнце и луна висят на ниточках и на проволоке. Все это вертится; бесподобное зрелище! Монсеньер показывает мне далекие земли и моря; мы обещаемся никогда не ездить туда. Это чрезвычайно занимательно!
Вот на что я надеялся, вот чего я ждал от таких сердец, как ваши. Да, я уже сказал и повторю еще раз: судьбы наши связаны нерушимо, хотя пути наши и разошлись. Я уважаю ваши взгляды, д'Артаньян, я уважаю ваши убеждения, Портос. Хоть мы сражаемся за противоположные цели, — останемся друзьями!
Поддерживаемый руками, со всех сторон тянувшимся к нему, он мог обратить свой взгляд в сторону крепости и разлечить на главном ее бастионе белое королевское знамя; его слух, уже не способный воспринимать шумы жизни, уловил тем не менее едва слушную барабанную дробь, возвещавшую о победе.
Тогда, сжимая в холодеющей руке маршальский жезл с вышитыми на нем золотыми лилиями, он опустил глаза, ибо у него не было больше сил смотреть в небо, и упал, бормоча странные, неведомые слова, показавшиеся удивленным солдатам какой-то кабалистикой, слова, которые когда-то обозначали столь многое и которых теперь, кроме этого умирающего, никто больше не понимал:
— Атос, Портос, до скорой встречи. Арамис, прощай навсегда!
От четверых отважных людей, историю которых мы рассказали, остался лишь прах; души их призвал к себе Бог.
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- …
- следующая ›
- последняя »