— Мне немного стыдно за то, что я столько лет подавлял себя...
— О чем ты говоришь?
— Я говорю про маму.
— Так дело в твоей маме?
— Я должен, Сол. Я должен ей признаться.
— О Боже! Не надо! Ты ничего не должен этому ирландскому Волан-де-Морту!
— Мне немного стыдно за то, что я столько лет подавлял себя...
— О чем ты говоришь?
— Я говорю про маму.
— Так дело в твоей маме?
— Я должен, Сол. Я должен ей признаться.
— О Боже! Не надо! Ты ничего не должен этому ирландскому Волан-де-Морту!
— Ты просто не хочешь признаться, что до сих пор живёшь прошлым.
— Ты пришёл, чтобы надо мной поглумиться?
— Да. Вообще-то, я посылал глумливые сообщения на твою карточку, но ты не отвечал. Ты хоть умеешь это?
Вина — природный аддерол, а стыд — кокаин, так что я намешал себе энергетический коктейль.
— Ломбард, вы кровавый мясник!
— И я это признаю. Поэтому либо меня упомянули для пущего эффекта, либо я один сказал правду в зале, полным лжецов.
— Грейс, привет. Роберта нет дома, он поехал на север, в гости к Круэлле дэ Виль.
— Теперь она твоя свекровь, наслаждайся.
— Грейс, привет. Роберта нет дома, он поехал на север, в гости к Круэлле дэ Виль.
— Теперь она твоя свекровь, наслаждайся.
Самое замечательное, самое важное и нужное на свете — это театр! Получить истинное наслаждение и стать образованным можно только в театре. Но разве публика это понимает? Ей нужен балаган!
Для того чтобы прожить, нет никакой необходимости в прекрасном. Если отменить цветы, материально от этого никто не пострадает; и всё-таки кто захочет, чтобы цветов не стало? Я лучше откажусь от картофеля, чем от роз, и полагаю, что никто на свете, кроме утилитариста, не способен выполоть на грядке тюльпаны, чтобы посадить капусту. На что годится женская красота? Коль скоро женщина крепко сложена с медицинской точки зрения и в состоянии рожать детей, любой экономист признает её прекрасной.
— Я хотел попросить вас об одолжении, но, поверьте, я с вами переспал не ради этого.
— Ты вообще не имеешь отношение к тому, почему мы переспали.