Диоген Лаэртский

Другие цитаты по теме

Но вот на днях попадается мне короткая хроникерская заметка о том, как где-то во Франции казнили убийцу. Прокурор, который присутствовал при последнем туалете преступника, видит, что тот надевает башмаки на босу ногу, и — болван!  — напоминает: «А чулки-то?» А тот посмотрел на него и говорит так раздумчиво: «Стоит ли?» Понимаете: эти две коротеньких реплики меня как камнем по черепу! Сразу раскрылся передо мною весь ужас и вся глупость насильственной смерти...

Что тут, чёрт подери, смешного?! Даже ты не стал бы смеятся на собственных похоронах!

— Мастер Тито, мне хотелось бы умереть, глядя в небо — головой вверх.

— Это невозможно — это привилегия дворян.

— Да как же? Перед смертью все равны. Со склоненной головой должны жить, с ней же и умирать. Это называется справедливость? Справедливость вечного города?

— Я рассказала ему о твоей теории о смертной казни.

— Что именно?

— Ну то что казнить надо тех, кто не убирает дерьмо за собаками, ездит на велосипедах по тротуарам, называет матерей мамочками и...

— Дальше я не помню.

Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вымчи, рвя о звездные зубья.

Пожалуй, быть повешенным легче, чем присутствовать при казни...

Скажите всем и каждому, что еще до заката у нас будет свадьба! Или повешение. В любом случае — повеселимся!

Неужели петля — это единственное, что мы можем сделать для человека, который никогда не улыбался?

В его мыслях о близких не было сентиментальности — он сурово подводил итоги своей жизни, начиная понимать, как сильно любил в действительности тех людей, которых больше всего ненавидел.