Гордые особенно хороши, когда уже не сомневаешься в своей могущественности над ними.
Власть даётся только тому, кто посмеет наклониться и взять её. Тут одно только, одно: стоит только посметь!
Гордые особенно хороши, когда уже не сомневаешься в своей могущественности над ними.
Власть даётся только тому, кто посмеет наклониться и взять её. Тут одно только, одно: стоит только посметь!
Ведь мы, скорей всего бессознательно, свою власть над другими измеряем тем, как они относятся к нашему мнению о них, и начинаем ненавидеть тех, которые не поддаются нашему влиянию. Для человеческой гордости нет обиды сильнее.
А я мастер молча говорить, я всю жизнь мою проговорил молча и прожил сам с собою целые трагедии молча.
Но ведь удовольствие всегда полезно, а дикая, беспредельная власть — хоть над мухой — ведь это тоже своего рода наслаждение. Человек — деспот от природы и любит быть мучителем.
Власть и гордость идут бок о бок друг с другом. Они порождают заговоры и пленят свободные души.
Полина получит приданое, а получив деньги, тотчас кинется ему на шею. Все женщины таковы! И самые гордые из них – самыми-то пошлыми рабами и выходят!
Тиранство есть привычка; оно одарено развитием, оно развивается, наконец, в болезнь. Я стою на том, что самый лучший человек может огрубеть и отупеть от привычки до степени зверя. Кровь и власть пьянят: развиваются загрубелость, разврат; уму и чувству становятся доступны и, наконец, сладки самые ненормальные явления. Человек и гражданин гибнут в тиране навсегда, а возврат к человеческому достоинству, к раскаянию, к возрождению становится для него уже почти невозможен.