— Открой, Рикардо, это я. Рикардо, открой, я слышу, что ты здесь. Мне надо сказать тебе кое-что важное.
— Что такое важное тебе надо сказать ему? Что ты описался опять во сне?
— Открой, Рикардо, это я. Рикардо, открой, я слышу, что ты здесь. Мне надо сказать тебе кое-что важное.
— Что такое важное тебе надо сказать ему? Что ты описался опять во сне?
— Дядя Хулиан, в постель писать можно, но только иногда.
— Не волнуйтесь, офицер, я найду для вас горшок.
— Есть три вопроса, при которых сомнение — уже ответ: «Можно тебя поцеловать?», «Ты выйдешь за меня замуж?», «Мы заведем ребенка?».
— То есть в этих трех случаях сомнение означает «Нет»?
— Всегда.
— Дядя Хулиан, в постель писать можно, но только иногда.
— Не волнуйтесь, офицер, я найду для вас горшок.
— Что именно вам не нравится, капитан: что между нами ничего нет, или что мне всё равно?
— Знаете, я бы предпочёл получить от вас пощёчину, чем безразличие.
Я не слишком-то откровенен, блондинка... Из-за неловкости, и потому, что верю в то, что ложь на время может дать ощущение счастья.
Я, Улис Гармендия, сын покойной Марии Кармен Гармендии, и вот уже двое суток у меня есть отец... ну, часом больше — часом меньше...