Шторм на море — время поесть.
— Дядя Хулиан, в постель писать можно, но только иногда.
— Не волнуйтесь, офицер, я найду для вас горшок.
Шторм на море — время поесть.
— Дядя Хулиан, в постель писать можно, но только иногда.
— Не волнуйтесь, офицер, я найду для вас горшок.
Я, Улис Гармендия, сын покойной Марии Кармен Гармендии, и вот уже двое суток у меня есть отец... ну, часом больше — часом меньше...
— Что ты делаешь? Принюхиваешься, как сучка к кобелю?
— Точно. Ты и есть кобель. Я всю ночь искал сушу, а ты подбивал клинья к врачихе. Я видел тебя. Ты занимался нежностями в самый разгар шторма, а сейчас выходишь из ее каюты. Рикардо, тебе не пятнадцать лет!
— Открой, Рикардо, это я. Рикардо, открой, я слышу, что ты здесь. Мне надо сказать тебе кое-что важное.
— Что такое важное тебе надо сказать ему? Что ты описался опять во сне?
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»
Двацветок развернул лошадь и рысью поскакал обратно, демонстрируя мастерство верховой езды, типичное для мешка с картошкой.