Ничего не делать — это тоже форма свободы.
— Что именно вам не нравится, капитан: что между нами ничего нет, или что мне всё равно?
— Знаете, я бы предпочёл получить от вас пощёчину, чем безразличие.
Ничего не делать — это тоже форма свободы.
— Что именно вам не нравится, капитан: что между нами ничего нет, или что мне всё равно?
— Знаете, я бы предпочёл получить от вас пощёчину, чем безразличие.
Снова здесь осень, и я снова свободен
Бродить в коридорах своих заблуждений,
Упиваясь простором далекого неба
И щурясь от света чужих озарений.
Мой кофе остыл и стемнело давно,
Я сбился со счета количества шпал,
Все тепло по карманам, весь свет под окном
Того, кто сегодня меня столько ждал.
— Открой, Рикардо, это я. Рикардо, открой, я слышу, что ты здесь. Мне надо сказать тебе кое-что важное.
— Что такое важное тебе надо сказать ему? Что ты описался опять во сне?
Когда думаешь, что дела хуже некуда, всегда случается что-то такое, что понимаешь, что все не так уж и плохо.
Стереть из памяти случившееся, начать сначала — это не так-то просто. Абсурдно закрывать глаза на проблему, надеясь, что она сама собой исчезнет. Потому что однажды твой друг, плохой сон или собственная дочь напомнят об этом.
– Даже вдох и выдох ты делаешь только по той причине, что тебя принуждает к этому надвигающееся страдание, – сказала она. – Попробуй задержи дыхание, если не веришь. Да и кто бы иначе дышал? И так же ты ешь, пьешь, оправляешься и меняешь положения своего тела – потому что любая его поза через несколько минут становится болью. Так же точно ты спишь, любишь и так далее. Секунда за секундой ты убегаешь от плетки, и Маниту только изредка дразнит тебя фальшивым пряником, чтобы побольней стегнуть, когда ты за ним прибежишь. Какая уж тут свобода. Маршрут у любого человека только один – именно тот, которым он проходит по жизни.