— Я хочу увидеть мир!
— Хе-хе. А мир тебя — нет!
— Я хочу увидеть мир!
— Хе-хе. А мир тебя — нет!
Мир избежал бы многих войн, если бы люди тратили столько же времени на секс, сколько тратят на завоевания других стран.
Творог и итальянское оливковое масло (не вполне оливковое и не очень итальянское – итальянской на сто процентов была только мафия, подогнавшая из Туниса левый танкер с канолой проделали такой мучительный и не всегда гигиеничный путь к моей тарелке, что я не знал, как буду их есть дальше. А чай… Нет, лучше бы я не видел, кто и как сгребает его в кучи.
В общем, выглядело это так, словно мир перестал меня стесняться – и показал мне свой срам. Даже не срам, а все свои бесчисленные срамы: разложил перед моим лицом тот самый многочлен, который так ужасал, помнится, заинтересовавшихся математикой красных кавалеристов. Но с ними это происходило в анекдоте, а со мной – в реальности. Мало того, многочлен бил меня своими отростками со всех сторон, стоило мне лишь чуть-чуть потерять бдительность.
— Один мудрец сказал, что история мира вершится за беседами в роскошных комнатах.
— Кто это сказал?
— Я. Только что.
Говорят, сидя за столом, мир не спасёшь. С другой стороны, угробить его тоже не получится.
— Один мудрец сказал, что история мира вершится за беседами в роскошных комнатах.
— Кто это сказал?
— Я. Только что.
Avec ses quatre dromadaires
Don Pedro d’Alfaroubeira
Courut le monde et l’admira.
Il fit ce que je voudrais faire
Si j’avais quatre dromadaires.
— Все эти рассуждения об эволюции нелепы. Всем известно, что вселенную держит на себе черепаха.
— Такое возможно, мадам, но кто или что держит на себе черепаху?
— О, вам не удастся запудрить мне мозги! Там до самого низа одни черепахи!
— Знаешь, подростком я была похожа на тебя. Трудяга с большими планами изменить мир.
— Да? И что случилось?
— А ты не слышала? Я изменила мир.
Куда катится этот мир, в котором человек может безнаказанно забрать боевого страуса ближнего своего?