Если бы я любил летать, то стал бы летучей мышью, а не крысой!
Счастье – это немного как полёт, подумала она, как будто ты воздушный змей. Зависит от того, насколько размотаешь нить…
Если бы я любил летать, то стал бы летучей мышью, а не крысой!
Счастье – это немного как полёт, подумала она, как будто ты воздушный змей. Зависит от того, насколько размотаешь нить…
Я до такой степени набит впечатлениями, что боюсь чихнуть – как бы что-нибудь не выскочило.
Танцевать с тобой когда никого нет,
и руки расскажут, что скрывает рассвет,
Ты же знаешь, знаешь я очень хочу
— ДОТЯНУТЬСЯ ДО СОЛНЦА И НЕ СГОРЕТЬ!...
— Ладно, Жанлин, три чашки горячего молока, тост и немного масла, баночка варенья и несколько аккуратно нарезанных ломтиков борбака, и немножко сосисок.
— Вот тебе твой завтрак, крепкий орешек! — [Бросает перед его носом щётку для чистки камина] — Вымети дымоход и наруби деревьев, а потом начинай рубить дрова!
— Сейчас, Жанлин?! Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?
— С самым ленивым спекулянтом на земле?
Эары на самом деле — очень чуткие, добрые, ранимые существа… надо только знать, куда их побольнее ткнуть и как посильнее ранить. И тогда все проблемы решаются вмиг.
А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Соленый Тихий океан,
И тундру, и тайгу.
Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю, с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу
И вспомню о Москве.