– Что может быть скучнее прошедшей истории! – произнесла Терез с улыбкой.
– Возможно, будущее, у которого нет никакой истории.
– Что может быть скучнее прошедшей истории! – произнесла Терез с улыбкой.
– Возможно, будущее, у которого нет никакой истории.
Жизнь – точная наука сама по себе, со своими законами. Их только нужно найти и дать им определение.
– Так ты хочешь влюбиться? Наверное, скоро влюбишься, и если это случится, наслаждайся, потом будет труднее.
– Любить кого-то?
– Влюбиться. Или даже иметь желание заниматься любовью.
Никогда нет твёрдой почвы под ногами. Всегда как будто гравий, немного уходящий из-под ног, шумный, чтобы целый свет мог слышать, чтобы сам человек тоже всегда прислушивался в ожидании громкого, грубого шага незваного гостя.
Январь был двуликий месяц, бряцающий бубенцами на колпаке шута, хрустящий настом, чистый, как любое начало, зловещий, как старик, таинственным образом знакомый и в то же время неизвестный, как слово, которое вертится на языке, но в последний миг ускользает.
Счастье – это немного как полёт, подумала она, как будто ты воздушный змей. Зависит от того, насколько размотаешь нить…
…Люди часто пытаются обрести через секс то, что гораздо проще обрести другими путями.
– Я думаю, сексуальное влечение циркулирует в нас более вяло, чем нам всем хочется верить, особенно мужчинам. Первые приключения – это всего лишь, как правило, удовлетворение любопытства, а после человек всё повторяет и повторяет одни и те же действия в попытках найти… кого?
– Кого? – спросила Терез.
– А есть ли для этого слово? Друга, компаньона или, может быть, просто того, с кем можно делиться.