Резонный вопрос возникает: почему вдруг сейчас снизошло на меня такое озарение? Отвечу просто, по-пацански: Достало в конец всё это царство-государство. Своим враньём, круговой порукой, узаконенным грабежом, взяточничеством и прочими доблестями... А главное — невозможностью играть свои спектакли. Выстраданные и любимые.
Но бесился он не из-за воровства, которое стало в Отечестве чем-то вроде обмена веществ в организме. Казалось, перестань люди воровать, брать взятки, откатывать — всё сразу остановится, замрёт: заводы не будут дымить, поезда стучать по рельсам, самолеты не смогут взлетать и садиться, банки торговать деньгами, а танки вращать башнями, целясь во врага. Казалось, без воровства исчезнет смысл существования, ибо на честные деньги жить неинтересно и утомительно.
У нас страна огромных возможностей не только для преступников, но и для государства.
Коррупционеры — это таинственный возобновляемый природный ресурс. Одни коррупционеры «срезаются», их место занимают другие, и те, с первых шагов, начинают воровать и грабить. Это явление — загадочная клептомания, охватившая огромные пласты российского чиновничества.
Сначала это было свободное поселение, но потом жители начали выражать возмущение тем, что некому, дескать, дать взятку, где коррупция и мздоимство, и как же без бюрократии? Чтобы пресечь народное негодование, на дороге поймали нескольких воров: одного назначили мэром, остальные заняли другие административные должности...
Арестованный в Совете Федерации сенатор Рауф Арашуков и его родня украли столько денег, что своей кражей умертвили множество больных раком детей, не находящих средств для излечения. Множество инвалидов, не имеющих денег, чтобы купить лекарства, умирающих безвременно. Множество талантливых, одарённых людей, не сумевших в силу своей бедности получить прекрасное образование и пополнить ряды наших будущих Нобелевских лауреатов. Своими злодеяниями этот сенатор — не только враг государства, он не только преступил уголовное законодательство. Он — враг человечества. Он остановил развитие человечества. Он — оглобля, вставленная в колесо мирового развития. Россия остановилась, она застряла в коррупции, ей не хватает дыхания, чтобы наполнить лёгкие долгожданным порывом. Её несметные богатства ручейками, протоками, огромными руслами утекают прочь, скрываются из вида, оставляют Россию на огромной отмели, на которой она лежит, как рыба на безводье, хлюпая жабрами и вяло поднимая свой хвост.
Один день в году президент говорит: «Система! Помни, что есть народ!» Система в этот день потеет, вспоминает... Она как с народом разговаривает? По-хамски! У системы — глаза холодные. Она осталась барской, олигархической, какой угодно ещё... И с нею никакие прорывы не выполнишь! Или система, или прорывы, приходится выбирать. Система один день напрягается и слышит президента, который говорит с народом, в этот день ей страшно, а потом этот страх уходит.
Имея многие таланты,
К несчастью, наши интенданты
Преподозрительный народ.
Иной, заслыша слово «ворон»,
Решает, что сказали: «вор он!» —
И на его, конечно, счет;
А если кто проговорится
Невинным словом «воробей»,
Он начинает сторониться,
Поймавши звуки: «вора бей!»
Государство, разъедаемое коррупцией, становится нежизнеспособным. Ему грозит опасность рассыпаться при первом же серьезном испытании.
... Когда преступники — это само государство, нам приходится действовать любыми методами, чтобы спасти невинных.
Не рассчитывать во всём на государство. Увы! У него столько разных обременений, что на бескорыстную помощь людям возможностей почти не остаётся.
Cлайд с цитатой