Наследие. Это то, что каждый оставляет после себя. Это... и свои кости.
Ты можешь себе это позволить, но моя гордость не позволит!
Наследие. Это то, что каждый оставляет после себя. Это... и свои кости.
Наследника ты породил на свет,
А меня в глазах твоих давно уж нет.
Я ненависть рождаю день и ночь,
И слово «мы» из памяти уходит прочь...
Когда меня не станет и опустеет зал,
Чернильными листами на устах я все сказал:
Что будет дальше с нами, кто здесь смотрящий.
Клеем стихи как оригами и кидаем в ящик.
Сейчас, вяло ковыляя на работу, спотыкаясь на ровном месте от тяжести невидимого горба, только сейчас я понимаю своего отца. Только сейчас, пережеванный временем, выброшенный отрыжкой данности на этот асфальт, с которого слизывают грязь низкие черные тучи, я наконец всем своим существом осознаю, что значил его мерзлый взгляд. Мой отец со всей своей тоской, загнанностью, с тяжелым подбородком и редкими бровями, шаблоном круговой безысходности повторился во мне. Как и я, наверное, повторюсь в своем сыне.
... становится жутко при мысли о том, что останется от меня, когда придется встретить смерть.
— Карахо! Я был так близок. Теперь ты мой самый нелюбимый сын, Хавьер.
— Эй, это же он тебя победил!
— Отлично. Ничья. Ненавижу вас обоих одинаково.
И так до скончания века — убийство будет порождать убийство, и всё во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся наконец понимать друг друга.