Вера есть понимание смысла жизни и признание вытекающих из этого понимания обязанностей.
Не бойся, не отступай, не думай о цене и не проси о благодарности. Такая вера подобна свету, озаряющему двух людей. Только жизнь, полная света, имеет смысл!
— Помню, мне было лет 7 или 8, когда умер мой дед, и родители повели меня на похороны. Увидев, как его гроб опускают в землю, я впервые осознал, что однажды умру. Конечно, я знал, что люди умирают, но именно тогда я понял, что мое сознание исчезнет и я не увижу, что произойдет с миром. Я почувствовал такую пустоту и безнадежность, словно падал в бездонную пропасть. Мне было страшно до чертиков!
— Значит, ты не веришь в жизни после смерти?
— Этот страх был слишком сильный. Я думал, что свыкнусь с этой мыслью!
— Но не свыкся.
— Нет. Нет, каждый раз я испытываю все тот же страх.
— Все люди осознают в какой-то момент свою смертность, это не уникальные эмоции... Вопрос в том, как это на тебя повлияло. Вдохновило совершить что-то за свой краткий век?
Вера есть знание смысла человеческой жизни, вследствие которого человек не уничтожает себя, а живет. Вера есть сила жизни. Если человек живет, то он во что-нибудь да верит. Если б он не верил, что для чего-нибудь надо жить, то он бы не жил.
Спасение не в обрядах, таинствах, не в исповедании той или иной веры, а в ясном понимании смысла своей жизни.
При наличии смерти нужно либо добровольно покинуть жизнь, либо переменить ее, найти в ней тот смысл, который не уничтожался бы смертью.
— Вера — это такая мука. Все равно, что любить того, кто скрыт во мраке и не являет лицо, как не кричи.
Но сейчас, рядом с вами, все это кажется мне таким не стоящим. Это все вдруг стало неважно.
— Вот вы и повеселели.
— Я запомню этот миг. Этот покой... Землянику, чашу молока. Ваши лица в вечернем свете. Спящего Микаэля, Иова с лютней. Я постараюсь запомнить нашу беседу. Я буду нести это воспоминание так бережно, будто в моих руках чаша, наполненная парным молоком. Для меня это будет знаменем и источником радости.
Оглянувшись дальше на людей других стран, на современных мне и на отживших, я увидал одно и то же. Где жизнь, там вера, с тех пор, как есть человечество, дает возможность жить, и главные черты веры везде и всегда одни и те же.
Какие бы и кому бы ни давала ответы какая бы то ни была вера, всякий ответ веры конечному существованию человека придает смысл бесконечного, – смысл, не уничтожаемый страданиями, лишениями и смертью. Значит – в одной вере можно найти смысл и возможность жизни.
Ясно ведь? Никакой замены вере нет; не годятся ни языческое преклонение перед стихией, ни примитивные штучки пантеистов, ни религия «прогресса» с прозрением сияющих утопий и железобетонных муравейников. Все или ничего. Либо земная жизнь пролог к чему-то Великому и Разумному, либо кошмар темной бессмыслицы.
То есть смысл в том, — невозмутимо бубнил Сурикат, — что мы его потеряли. Мы — бессмысленное поколение. И от нас все чего-то ждут. Бессмысленного, но материального. Налогов, достижений, вскапывания земель… По их идее, для нас смысл жизни должен равняться деньгам. Мы просто обязаны мечтать о деньгах. Но мы никому не обязаны. И в этом тоже великий смысл. Мы жутко и бесповоротно одиноки. Нам придется держаться за своих. И в этом великий смысл. Просто знать, что всегда есть кто-то рядом.
Cлайд с цитатой