Антониус Блок

— В следующий раз, когда мы встретимся, тебе и твоим спутникам настанет срок.

— И ты откроешь свои тайны?

— У меня нет никаких тайн.

— Так ты ничего не знаешь?

— У меня нет знания.

— Да, вид у вас невеселый.

— Да.

— Устали?

— Пожалуй.

— От чего?

— Спутник докучный.

— Ваш оруженосец?

— Да нет...

— А кто?

— Я сам.

— Вера — это такая мука. Все равно, что любить того, кто скрыт во мраке и не являет лицо, как не кричи.

Но сейчас, рядом с вами, все это кажется мне таким не стоящим. Это все вдруг стало неважно.

— Вот вы и повеселели.

— Я запомню этот миг. Этот покой... Землянику, чашу молока. Ваши лица в вечернем свете. Спящего Микаэля, Иова с лютней. Я постараюсь запомнить нашу беседу. Я буду нести это воспоминание так бережно, будто в моих руках чаша, наполненная парным молоком. Для меня это будет знаменем и источником радости.

— Ты сожалеешь о путешествии?

— Нет, я ни о чем не сожалею. Просто устал.

— Кто ты?

— Я смерть.

— Ты пришел за мной?

— Я уже давно следую за тобой.

— Я не удивлен.

— Готов?

— Мое тело боится, а душа нет.