— А давайте выпьем, Дринкинс.
— Сэр, давайте чокнемся.
— Дринкинс, мы и так чокнутые. Давайте я скажу тост. За нас — за тех, кто в море.
— А при чем здесь море?
— Как? Вы что забыли, Дринкинс? Мы же падаем в океан.
— А всё-таки, сэр, сколько лет вы в авиации?
— О, Дринкинс, очень много.
— А этот полёт, какой по счёту в вашей жизни?
— Такой же, как и в вашей, Дринкинс. Последний.
— Миссис Бурпл оказывается нудистка.
— Она что, разгуливает по салону в голом виде?
— Нет, она просто нудит не переставая.
— И о чем она нудит? О спасении?
— Нет, о том, что она хочет разгуливать по салону в голом виде.
— Сэр, а скажите, сколько вам понадобилось времени, чтобы так летать?
— Ну, где-то семь или восемь.
— Месяцев или лет?
— Самолетов, Дринкинс. Самолетов.
На праздновании 60-тилетия у клиента после очередного тоста с пожеланиями «ещё 100 лет жизни», он сказал «Большое спасибо, но формулируйте корректнее — вопрос не в том «сколько вы хотите прожить» правильный вопрос «как вы хотите прожить»?
— Дети, Господь Бог послал мне вас в таком количестве, что я просто не могу всех прокормить. Поэтому многим из вас предстоят медицинские эксперименты.
Давайте выпьем за нашу великую Родину, которая то по морде бьет, то к наградам представляет.
Мне давно уже приходило в голову, что русским душам суждено пересекать Стикс, когда тот замерзает, и монету получает не паромщик, а некто в сером, дающий напрокат пару коньков.
Cлайд с цитатой