Mass Effect 2

— Пора заканчивать с этим.

— Это не займёт много времени.

— Ты работаешь на Харкина? Что-то я раньше тебя не видел. Мне говорили, что Харкин — один из лучших. Надеюсь, это не повторится.

— Послушай, Сидонис. Я хочу помочь.

— Не произноси это имя вслух.

— Я — друг Гарруса. Он хочет убить тебя, но я надеюсь, что можно обойтись без этого.

— Гаррус? Это что, шутка? Ты... Ты не шутишь, да? Да пошло оно всё! Не буду торчать тут и ждать, пока всё прояснится.

— Не двигайся.

— Отвали! Скажи Гаррусу, что у меня тоже есть дела.

— Я — это всё, что отделяет тебя от дыры во лбу.

— ... О, чёрт!.. Слушай... Я не хотел... У меня не было выбора!

— Выбор есть всегда...

— Они добрались до меня! Сказали, что если не буду им помогать, они убьют меня. Что мне было делать?

— И всё? Ты просто хотел спастись?

— Я знаю, что натворил. Знаю, что они умерли из-за меня. И я постоянно помню об этом. Просыпаюсь каждую ночь в холодном поту. Вижу лицо каждого из них... Они смотрят на меня с упрёком... Я уже труп. Не сплю. Не ощущаю вкуса еды. Иногда хочется, чтобы всё просто закончилось. Скажи Гаррусу... Хотя, что там говорить? Оправдываться нечем.

— Просто уходи. Он даёт тебе второй шанс, Сидонис. Не упусти его.

— Я постараюсь хоть как-то... загладить вину. Спасибо, Гаррус.

0.00

Другие цитаты по теме

Скажите этому убийце стрелять в голову, потому что сердца у неё нет.

— Будет непросто управлять такой большой базой без команды.

— Её легко заменить. Ваше вмешательство задержит меня совсем ненадолго.

— Ты на линии огня. Отойди. Если он двинется — стреляю.

— Не делай этого, Гаррус.

— Дай мне выстрелить в этого проклятого труса, Шепард.

— Оставь всё, как есть — он уже расплачивается за содеянное.

— Он заплатил недостаточно. У него ещё осталась жизнь.

— Посмотри на него, Гаррус. Разве он жив? Здесь некого убивать.

— Мои люди заслужили лучшего.

— Просто дай ему шанс.

— Что будем?

— Самое крепкое, что у вас есть.

— Легко!

— Оно... зелёное?

— Точно. И ты с него позеленеешь, обещаю... если, конечно, у тебя не декстро-ДНК, типа моей. Тогда это просто тебя убьёт. Хе-хе... Ещё что-нибудь?

— Хочу ещё.

— Держи.

— Маловато!

— Впечатляет. Никогда ещё не видел, чтобы кто-нибудь выпил три порции этого... Что-нибудь ещё?

— Ещё разок!

— А как на счёт небольшого коктейля? Вот — настоящий батарианский эль. Неразбавленный. И не спрашивай, где я его достал. Восемь лет тут торчу, но чтобы кто-то выпил это и остался на ногах — такого ещё не видел.

— Давай!

— Ладно. Нечто особенное — только для тебя. Ринкол — кроганский ликёр. Выпьешь — и будешь вся светиться, как реактор. Налить тебе четвертушку?

— А как же! Наливай ещё одну штуку... куда наливают ещё...

— Дело твоё, подруга.

Рагнара всегда любили больше меня. Мой отец. И моя мать. А после и Лагерта. Почему было мне не захотеть предать его? Почему было мне не захотеть крикнуть ему: «Посмотри, я тоже живой!» Быть живым — ничто. Неважно, что я делаю. Рагнар — мой отец, и моя мать, он Лагерта, он Сигги. Он — всё, что я не могу сделать, всё, чем я не могу стать. Я люблю его. Он мой брат. Он вернул мне меня. Но я так зол! Почему я так зол?

Не поможет вам ни бесчестье, ни измена или отъезд в дальние страны. Вам придется себя убить.

Когда рождается младенец, то с ним рождается и жизнь, и смерть.

И около колыбельки тенью стоит и гроб, в том самом отдалении, как это будет. Уходом, гигиеною, благоразумием, «хорошим поведением за всю жизнь» — лишь немногим, немногими годами, в пределах десятилетия и меньше ещё, — ему удастся удлинить жизнь. Не говорю о случайностях, как война, рана, «убили», «утонул», случай. Но вообще — «гробик уже вон он, стоит», вблизи или далеко.

Меж бесов поживёшь — и доброта

покажется диковинной страной,

где ценят плод за то, что он есть плод,

где счастье простоты поёт кукушкой,

звенит в долине сердца.

Печально, но факт: чем меньше у нас денег, тем чаще мы хватаемся за бумажник.