... Я — рациональный человек. Я — врач. Я в состоянии контролировать свои эмоции. Я не позволю увлекаться им! Я могу избавиться от этих чувств, просто спрятать их глубоко-глубоко внутри, затолкать их глубоко-глубоко в мое под-под-под-подсознание.
Я не знаю, как себя превозмочь,
Но прощаю твои ошибки.
Чтобы провести с тобой ночь,
Месяцами жду у калитки.
Может быть, наступит тот час,
Годы подведут итоги.
И погаснет в окне свеча,
И уйдут тревоги.
Все проклятья богам
За пустую постель,
За бездумный обман,
За несчетность потерь
Прекратятся отныне
И навсегда.
Только сердце верни...
Мое сердце отдай...
— Брик! Чисто гипотетически, если два совершенно разных человека всё время ругаются, есть хоть малейший шанс на романтическое будущее?
— Доктор Харт, ты что на свидание меня зовёшь?!
— Нет!
Время не лечит. Оно медленно зашивает раны толстыми нитками, завязывает узлы покрепче, в некоторых случаях накладывает гипс. И, кажется, что все прошло, да и было ли вообще? Давай сделаем вид, что не было. Что это просто страшный сон. Так легче. Только когда гипс дает трещину, происходит катастрофа.
Рябь на поверхности — не озера даже, но лужи талой воды на вершине огромного ледника — вот на что были похожи его чувства и эмоции.
Ценность партнера определялась мощью положительных ощущений. И одновременно – мощью возможных отрицательных ощущений от его отсутствия.
Неподдельно от боли воя в пустынных просторах комнат,
Стережем одиночество. Свято храним, как зеницу ока,
Пока где-то нас ждут, пока где-то нас все же помнят -
Нам гордыня не даст проорать, как же дико нам одиноко.
Я не чувствовала ничего. Только ужас и нескончаемое чувство вины. Наконец, меня прорвало. Я больше не могла держать в себе все нахлынувшие чувства: страх, боль, отчаяние, ненависть, злость, печаль, вина, безысходность – все слилось единым потоком. Но, несмотря на это, у каждого чувства был свой вкус. Я различала их. Боль – горькая, жгущая мои легкие и горло. Страх – холодный и обволакивающий, как азот. Отчаяние – соленое и теплое, как мои слезы. Ненависть – сухая и горячая. Злость – горькая и перченая, как индийские специи. Печаль – кислая, как лимонный сок. Вина – тяжелая топкая и глубокая, как оскома, вяжущая во рту. Безысходность – прозрачная и прохладная, как дым от сигарет или туман, окутывающий тебя, от нее не укрыться, она обволакивает все тело. И тогда скулы начинает сводить от ужаса. Я опустела. Все вырвалось наружу вместе с неистовым воплем...
Свершившее зло, да будут наказаны. Если приговор вынесен так тому быть, таков закон. Родственные чувства какая бессмыслица. Существует закон, а эмоции пустая трата времени. Если мы не будем подчиняться законы, как это можем требовать от других?
Согласно официальному отчету полиции, наша Чави умерла в понедельник, между девятью и десятью часами вечера. Остальные, мы трое, умерли около полуночи, только осознали это позже. Мы с мамой оказались фениксами, каждый из которых возродился по-своему. Папа же горел и горел, пока от него ничего не осталось.
— Доктор!
— Я хотела извиниться..
— За что именно?
— За наше свидание на пикнике.. Ты столько вложил в него, а я так испугалась, что ничего не получится, что у нас так мало общего, поэтому всё испортила.. Но я осознала, что ты мне нравишься, Уэйд Кинселла, ты мне очень нравишься... и кто знает, может есть шанс на то, что мы будем счастливы, и мы не узнаем, пока не попробуем.
— О чем ты говоришь?
— Может ты подумаешь о том, чтобы быть моим настоящим, о котором все-все будут знать, парнем. Всё хорошо, ты можешь подумать, потому что я в курсе, что сама не подарок: нервная, а иногда слишком властная, и такое случается, но...
— Иди сюда! Это сочельник, док! В этот вечер случаются вещи безумнее, чем доктор и бармен.
Cлайд с цитатой