— Пиво есть?
— Это же школа...
— Значит нет?
— Значит нет.
— Пиво есть?
— Это же школа...
— Значит нет?
— Значит нет.
— С этим новым набором нам будет ещё труднее сохранить нашу анонимность.
— И сам институт.
— Может, нужно больше преподавателей?
— И, пожалуй, пару танков...
Так – солнцем и листьями пахло десять, нет, даже больше лет подряд – накануне очередного учебного года. Школьного и институтского. Печальный запах безвозвратно тающей свободы…
Издевательства девочек не такие очевидные, так как нет синяков и ссадин, но это остается с тобой.
— Где ты таких умных слов нахватался?
— В школе, конечно! В нашем-то доме их отродясь не водилось!
— Что бы ты про себя ни возомнил, все равно будет то же самое. Просто другая школа.
— Школа?
— А как же? Все в жизни — школа, только название меняют. Вот наш склад. Вместо директора — босс, вместо учителей — менеджеры, вместо уроков — выполнение заказов. Не выполнил заказ — тебя увольняют, выгоняют из школы. Слова другие, но все абсолютно то же самое. Школа.
— Осторожно, перед тобой человек который много лет возглавлял школу, да, Чарльз?
— Да, да, это была, такая специальная школа.
— Мммм, отличное определение.
— Он оттуда.
— Да, только меня выгоняли несколько раз.
— Я бы сказал, что ты был хорошим учеником, но боюсь подавиться.
То же самое можно сказать про школы, в большинстве своем производящих чёрствых и костных выпускников, начисто лишённых любопытства, чего не было ещё 20 лет назад. Школьные программы погрязают в деталях, вместо того, чтобы создавать систему представления об окружающем мире, в результате успешные ученики – «зубрилы», начисто лишённые творческого мышления. Они попадают в ВУЗ, а потом приходят на предприятия, в КБ, НИИ, начисто лишённые целостного представления об устройстве мира.