Евгений Клюев. Давайте напишем что-нибудь

Другие цитаты по теме

Стремительная развязка – причём развязывается отнюдь не то, что было завязано.

Никакие отношения не могут уничтожить изоляцию. Каждый из нас одинок в существовании.

Я знаю многих, кто живет в одиночестве из-за страха с кем-то сблизиться. Какие вы одинаковые! Вы всех отталкиваете.

Жизнь выкристаллизовывается в шаблоны, которые становятся капканами и паутиной. Люди хотят познать друг друга в их первичной «сути» или «форме» и выработать соответствующий ритм. Им очень трудно признать изменения в любимом существе, увидеть становление личности. Но даже если такое случается, все равно невыносимо трудно изменить ритм. Сильные обречены быть сильными, слабые – слабыми. Мутация – болезненный процесс. Попытки бегства случались часто, это было бегство вслепую, бегство от мертвых отношений, фальшивых отношений, фальшивых ролей, иногда даже от своего глубоко запрятанного «я», потому что самое трудноодолимое препятствие заключено в признании его. Вся наша эмоциональная история напоминает историю паука и мухи с дополнительным трагическим содержанием, потому что муха помогает плести паутину. Нередки преступления. В отчаянии люди разворачиваются на сто восемьдесят градусов и убивают друг друга. Определить причину преступления и поймать преступника невозможно. Потому что нет очевидной жертвы. Это всегда похоже на самоубийство.

— А почему у тебя нет подружки?

— Не знаю.

— Ты голубой?

— Нет! Есть кое-кто... Я о ней часто мечтаю.

— Выдуманная что ли?

— Нет, настоящая, живая девушка.

— И в чём проблема?

— Не знаю... Я так много всего хочу ей сказать. Про то, что я вижу, как ей одиноко, даже когда никто не видит. Потому что знаю, каково это — быть потерянным, одиноким и незаметным.

— Саймон, желаемого нужно добиваться! Если бы я так влюбился, я бы сломал эту стену.

— Я пытался с ней разговаривать, но я не знаю, как быть с самим собой. Меня словно нет в моём собственном теле. Словно.. словно через меня можно стены руками потрогать. И я не понимаю, кем я хочу быть, и кто я на самом деле есть. Я знаю, что говорю с ней, но не могу сделать то, что нужно. Я как Пиноккио, деревянный мальчик — ненастоящий. Это меня убивает.

Холостяк — человек, лишённый многих радостей из-за страха обрести их навсегда.

Иногда безнадежность хватала меня за горло, тогда я одевался и уходил. И время от времени забывал возвращаться. Тогда я чувствовал себя несчастнее, чем раньше, потому что знал: она ждет меня и ее большие печальные глаза устремлены вдаль. И я возвращался как человек, у которого есть долг. Ложился на кровать, а она ласкала меня; я изучал морщинки у ее глаз и корни ее волос, где пробивалась рыжина. Лежа так, я часто думал о той, другой, которую любил, думал: вот бы она лежала рядом со мной…

Те долгие прогулки я совершал триста шестьдесят пять дней в году! – и вновь повторял их в мыслях, лежа рядом с другой женщиной.

Сколько раз с той поры я прокручивал в голове эти прогулки! Самые грустные, унылые, мрачные, бесцветные, безобразные улицы, когда либо созданные человеком! В душе отзывалось болью мысленное повторение тех прогулок, тех улиц, тех несбывшихся надежд. Есть окно, да нет Мелизанды; сад тоже есть, да нет блеска золота. Прохожу опять и опять: окно всегда пусто. Те же дома, те же трамвайные пути, все то же. Она прячется за занавеской, она ждет, когда я пройду мимо, она делает то или делает это… но нет ее там, нет, нет, нет.

— Чувак! Я не завожу отношения, потому что не хочу обсуждать, что у нас будет на ужин каждый вечер! Ведь когда я один, я могу просто сидеть на диване и есть всё, что захочу!

— Но, чувак, когда у тебя нет девушки, это же так уныло! Разве тебе не одиноко?!

— У меня есть друзья.

Когда люди так много могут рассказать друг другу, они, как правило, молчат.

Потому что в таких случаях любая попытка о чем-нибудь поговорить неминуемо оборачивается вскрытием с последующими попытками спрятать труп куда-нибудь подальше.

Ну и ладно. Потом ночью отвечу что-то вроде: «Прости, батарея села», или: «Кажется, я был вне зоны доступа», и порядок. После такого ответа тебя не в чем будет винить. Знаю по себе. Ещё в средней школе, набравшись смелости переписываться с девушками, я получал такой ответ в сорока процентов случаев. Кстати, в тридцати процентов я вообще не получал ответа, а ещё в тридцати отвечал какой-то иностранец по имени Мейлер Таймон.