Я считал, что забыл ее, но стоило мне оказаться в одиночестве в более или менее тихом месте, как она приходила, и я ничего не мог поделать.
Мне бы хотелось, чтоб меня кто-нибудь где-нибудь ждал...
Присмотритесь как-нибудь к беременной женщине: вам кажется, что она переходит улицу, или работает, или даже говорит с вами. Ничего подобного. Она думает о своем ребенке.
... если любого из этих парней поставить на весы, то стрелка, конечно, отклонится, но на самом деле они не весят ровным счетом ничего… В них нет ничего, что можно было бы счесть реальным и весомым.
Я вообще люблю смотреть на людей. Особенно на женщин. Даже в самой заурядной всегда что-то есть. По крайней мере одно есть точно — желание быть красивой.
Ни одна уважающая себя парижанка на бульваре Сен-Жермен не станет переходить проезжую часть по белой «зебре» на зеленый свет. Уважающая себя парижанка дождется плотного потока машин и ринется напрямик, зная, что рискует.
Не любите меня за большие сиськи, полюбите за бессмертную душу.
Сама себе напоминаю персонаж художника Бретешера: девушка сидит на скамейке, на шее у неё картонка, на картонке написано: «Я хочу любви!», и из глаз ее фонтаном брызжут слезы. Ну вылитая я. Всем картинкам картинка.
Не любите меня за большие сиськи, полюбите за бессмертную душу.
Сама себе напоминаю персонаж художника Бретешера: девушка сидит на скамейке, на шее у неё картонка, на картонке написано: «Я хочу любви!», и из глаз ее фонтаном брызжут слезы. Ну вылитая я. Всем картинкам картинка.
У меня начинается депрессия. Нет, ничего серьезного не происходит: ни крокодильих слез, ни транквилизаторов, ни отсутствия аппетита, ни желания закрыться у себя и никого не видеть. Просто меня все достало.