Отцы об стенку ударялись лбами
Работали ходили на врага
А мы живем как педерасты в бане
Хихикая и кашляя слегка
Еще молчит непробужденный мир
Всегдашно сторожим златыми львами
И тихо над пустыми головами
Смеется опрокинутый кумир.
Отцы об стенку ударялись лбами
Работали ходили на врага
А мы живем как педерасты в бане
Хихикая и кашляя слегка
Еще молчит непробужденный мир
Всегдашно сторожим златыми львами
И тихо над пустыми головами
Смеется опрокинутый кумир.
«Я спокоен. Я удивительно спокоен. Дух безмятежности наполняет меня. Все мысли и заботы ушли. Растворились.»
— Что за бодяга?
— Вступление.
«Я прислушиваюсь к своим мышцам. Они свободны, расслаблены.»
— О! Это по делу! Расслабимся! [наливает]
«Мои мускулы хорошо отдохнули за ночь. Я готов встретить грядущий день. Встретить бодро. Встретить энергично. Внимание! Я — молния! Удар!»
— Забавный мужичок...
«Всё моё тело наполняется живительным электричеством. Я чувствую упругую дрожь своих мускулов.»
— О! Вздрогнули! [чокается]
— Брагин, распишись, завтра в совхоз на два дня… И не вздыхай, с нашим цехом ещё по-божески.
— Что-то я не в том списке.
— Как это, не в том?
— Раньше меня включали не сюда!
— А куда?
— Ну, бывалочи к примеру там в Амстердам… а теперь в деревню Пупырышки!
С каких это пор мы должны согласиться с людьми, чтобы защитить их от несправедливости?
Никто за пределами детской коляски и совещательной комнаты присяжных не верит в непредубеждённую точку зрения.