жалость

Потому что, когда тебе дали возможность убежать от смерти, нельзя оглядываться назад и смотреть ей в глаза.

Жалость нежная пронзительней любви.

Состраданье в ней преобладает.

В лад другой душе душа страдает.

Себялюбье сходит с колеи.

Страсти, что недавно бушевали

И стремились все снести вокруг,

Утихают,

возвышаясь вдруг

До самоотверженной печали.

Я, например, никогда не жаловался, что меня не поздравили с днем рождения, позабыли эту знаменательную дату; знакомые удивлялись моей скромности и почти восхищались ею. Но истинная ее причина была скрыта от них: я хотел, чтобы обо мне позабыли. Хотел почувствовать себя обиженным и пожалеть себя. За несколько дней до пресловутой даты, которую я, конечно, прекрасно помнил, я уже был настороже, старался не допустить ничего такого, что могло бы напомнить о ней людям, на забывчивость которых я рассчитывал (я даже вознамерился однажды подделать календарь, висевший в коридоре). Доказав себе свое одиночество, я мог предаться сладостной, мужественной печали.

Но жалость, в конце концов, ничего не значит. Она словно святая вода, которой даже и жажду не утолишь.

Ненавижу себя, когда меня жалеют, когда я даже не постарался настолько, чтобы меня можно было жалеть.

Что сделано, того не воротить.

Мы действуем иной раз без оглядки,

Жалеем о содеянном потом.

— Больному человеку требуется покой.

— Больному человеку требуется, а больному джинну не обязательно. Если больного джинна пожалеют, он от этого сразу выздоравливает. Неужели вам это не известно из ваших научных книг?

И все, что там между нами, уже не давит на жалость.

Вам жаль «по-человечески» меня.

Так зол и тяжек путь исканий!

И мне дороги тихой, без огня

Желали б вы, боясь страданий.

Но вас — «по-Божьему» жалею я.

Кого люблю — люблю для Бога.

И будет тем светлей душа моя,

Чем ваша огненней дорога.

Я тихой пристани для вас боюсь,

Уединенья знаю власть я;

И не о счастии для вас молюсь —

О том молюсь, что выше счастья.

Они нас учат. Все время учат. Днем — та липа, сейчас — вот это дерево. Они продолжают расти и дают листья и цветы, и даже когда они растерзаны, какая-то их часть продолжает жить, если хоть один корень еще держится за землю. Они непрестанно учат нас и они не горюют, не жалеют самих себя.