война

Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьёзно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка.

Кому в войне не хватит воли, тому победы не видать.

Коль торговать, не всё равно ли,

свинцом иль сыром торговать?

И кто спешит от шума боя укрыться, не жалея сил,

тот в царстве вечного покоя пускай поймет куда спешил..

— Почему вы сражаетесь за Америку?

— Простите, что вы спросили? Да-да... Хороший вопрос. Лет шесть назад у нас появился парень, который нёс чушь про «мир во всём мире». Про то, что нужно сделать мир безопаснее... Через два месяца он отправился раздавать обувь в Рамади, там его пристрелил двенадцатилетний пацан... Никакого мира не было и быть не может. Вы же знаете, кто такой Дьявол? Так вот: прежде, чем белобородый старик вышвырнул его из рая, он пошёл на него войной. Война — в раю. Видите? Этого дерьма и до нас хватало. Войны стары как мир — нет смысла с ними бороться. Когда меня спрашивают, почему я сражаюсь, я всегда отвечаю одно и то же: люблю побеждать.

Во все времена и во всех государствах, в особенности если эти государства раздирает религиозная вражда, находятся фанатики, которые ничего так не желают, как стать мучениками.

Война — слишком серьёзное дело, чтобы доверить её военным.

Старики развязывают войну, а умирать идут молодые.

Не спеши точить ножи,

Скажи зачем тебе война.

Твоя жизнь — не только злость,

Вся твоя злость — всего лишь сатана.

Как все, пойду, умру, убью,

Как все — себя разрушу,

Но оправданием — свою

Не запятнаю душу.

В последний час, во тьме, в огне,

Пусть сердце не забудет:

Нет оправдания войне!

И никогда не будет.

И если это Божья длань —

Кровавая дорога, —

Мой дух пойдет и с ним на брань,

Восстанет и на Бога.

Вы помните еще ту сухость в горле,

Когда, бряцая голой силой зла,

Навстречу нам горланили и перли

И осень шагом испытаний шла?

Но правота была такой оградой,

Которой уступал любой доспех.

Все воплотила участь Ленинграда.

Стеной стоял он на глазах у всех.

— ... Мы сражались за право жить. Всё было очень просто. Никаких высоких идеалов вроде Союза, как на Земле. Мы употребляли слово «свобода», но под этим подразумевалась жизнь.

— Я всегда считал, что это одно и то же, — тихо заметил Пэт.