воровство

Я ворую, чтобы получить деньги. Это называется коммерция.

Но когда незнакомец прокрадывается в квартиру девушки, это извращение.

Я много воровал, когда был маленьким. Но я никогда не крал одну конфетку, я крал всю коробку. А еще мне нравилось врываться в дома к людям и расхаживать по ним. Я находил это довольно комфортным — быть в чьем-то пустом доме.

— Вы эти лица видите? По лицам видно — идут подворовывать, одни у других. Им жалко друг друга. Соборный народ... Все жалеют Россию, все воруют у России, ни один народ в мире так не жалеет свою страну, как они.

— Что они будут делать, когда воровать уже будет нечего?

— Если воровство становится нерентабельным — они устраивают революцию.

— И тогда уже не воруют?

— Нет. Тогда уже выгребают всё подчистую. Грабь награбленное. Это у нас классика!

Глубины сердца ведомы мне, и знаю: избавив вора от нищеты, я не избавлю его от желания воровать, и осуждаю беспокойство, толкающее вора на преступление. Он заблуждается, думая, что зарится на чужое золото. Золото светится, как звезда. Любовь, пусть даже не ведающая, что она — любовь, нуждается только в свете, но не в силах человеческих присвоить себе свет. Мерцание завораживает вора, и он совершает кражу за кражей, подобно безумцу, что ведро за ведром вычерпывает черную воду родника, чтобы схватить луну. Вор крадет и в мимолетное пламя оргий швыряет прах уворованного. И снова стоит в темноте за углом, бледный, словно перед свиданием, неподвижный из страха спугнуть, надеясь, что именно здесь он отыщет однажды то, что утолит его жажду.