вмешательство

Если мне удастся внятно изложить в этой книге хотя бы одну идею, надеюсь, это будет следующая: самый верный способ свести себя с ума – ввязываться в дела других людей, а самый быстрый способ стать психически здоровым и счастливым – заниматься собственными делами.

— Ты не дала мне совет, — сказал Росс.

— Насчет чего?

— Насчет того, как мне поступить.

— Вряд ли это будет в твоей власти.

— Не полностью, разумеется, но отчасти — возможно. После смерти Харриса Паско на меня смотрят как на его преемника.

— И ты просишь моего совета? Вправе ли я его дать?

— Несомненно. Ты пострадала от Джорджа не меньше меня.

— Но разве не мужчине решать?

— Не увиливай, дорогая.

Демельза посмотрела на него.

— Я не увиливаю, дорогой. Просто не хочу в этом участвовать.

— Не участвовать в попытке обанкротить Джорджа? В давлении на банк Уорлеггана?

— Именно так, если хочешь знать мое мнение.

— Между прочим, этот, — тут Фагот указал на Бенгальского, — мне надоел. Суется все время, куда его не спрашивают, ложными замечаниями портит сеанс! Что бы нам такое с ним сделать?

— Видите, он все время вмешивается. Именно об этом я и говорил.

— Говорит, что я вмешиваюсь и это после всех тех раз, когда я помогал ему, хотя он даже не просил!

Американцам очень не нравится, когда украинцы вмешиваются в свои внутренние дела.

– Фаина Георгиевна, все же, почему вы не вышли замуж?

– Милочка, так трудно найти мужа, который не мешал бы жить!..

Виновен кто вмешивается в дела, которые его не касаются.

Ты все равно американец, этим всё сказано!

Может, тебе плевать, но ты олицетворяешь стереотип!

Ты хороший коп, но все равно коп, какая разница?

Клинтон, Обама или Трамп? Нам все равно, кто нас бомбит.

Вы пытаетесь сделать мир стандартным, нормализованным, но зачем?

Почему бы вам не оставить глобализацию? Не оставаться на своей земле?

Хотите увидеть мою страну, как Балканы, разбомбленной?

Ладно, но вам вернется все это в еще больших объемах!

Вам понятны речи

ручейка и речки?

Вам понятно до конца,

что сказали деревца?

Нет, не затрещали -

что-то закричали,

Нет, не заскрипели -

что-то захрипели.

Это, вероятно,

было непонятно.

Тот, кто их ломал,

тот не понимал!

Настоящий друг этот Марсель. Гектору было стыдно за себя, но иногда в его мозгу на мгновение вспыхивали мысли о том, что Марселю, должно быть, до смерти обрыдла собственная жизнь, раз он так рьяно взялся за его, Гекторову.