уныние

Серость мира – знак, что пора душу пропылесосить, оглохшую и посеревшую от бездуховности душу…

Бывает, нет сил, чтобы встать и идти,

И некомy помочь тебе на этом пyти,

И некомy сказать, что все бyдет хоpошо,

Что это только начало, а в начале тяжело.

Hелегко поднять тяжесть опyстившихся pyк,

Особенно тогда, когда тебя пpедал дpyг,

И каждый день пpевpащается в бешеный бой,

И это тоже война, но война с самим собой.

Не приходи в уныние при расставаниях. Прощание необходимо для того, чтобы вы смогли встретиться вновь.

Никогда не унывайте. Ваше сияние предназначено для кого-то еще.

В одиночестве легко поддаться унынию.

— Жизнь, — продолжал он, — это не повод ныть из-за чего бы то ни было. В ней есть что-то грандиозное. Мы же не хотим упустить наш шанс? Так много нужно узнать, так много сделать. Нет причин унывать.

Я вижу вокруг лишь одну серость, и мне становится почти тошно при мыслях выйти из дому.

Страдалец — праведник! Не унывай душой,

Хотя б постигнут был злосчастия стрелой,

Но с бодростью — вперёд, чрез бури и волненье,

Каких земная жизнь полна!

Есть брег счастливейший; есть лучшая страна,

Где уготовано страдальцам исцеленье!

Случалось, в такой вот вечер, какие ему теперь вспоминаются, она вернется без сил с работы (она ходила по домам убирать) и не застанет ни души. Старуха ушла за покупками, дети еще в школе. Тогда она опустится на стул и смутным взглядом растерянно уставится на трещину в полу. Вокруг нее сгущается ночь, и во тьме немота ее полна безысходного уныния. В такие минуты, случись мальчику войти, он едва различит угловатый силуэт, худые, костлявые плечи и застынет на месте: ему страшно. Он уже начинает многое чувствовать. Он только-только начал сознавать, что существует. Но ему трудно плакать перед лицом этой немоты бессловесного животного. Он жалеет мать — значит ли это любить? Она никогда его не ласкала, она этого не умеет. И вот долгие минуты он стоит и смотрит на нее. Он чувствует себя посторонним и оттого понимает её муку. Она его не слышит: она туга на ухо. Сейчас вернётся старуха, и жизнь пойдёт своим чередом: будет круг света от керосиновой лампы, клеенка на столе, крики, брань. А пока — тишина, значит, время остановилось, длится нескончаемое мгновение. Мальчику кажется — что-то встрепенулось внутри, какое-то смутное чувство, наверно, это любовь к матери. Что ж, так и надо, ведь, в конце концов, она ему мать.

Пессимизм — лучше уныния. Пессимизм — тоска по полюсу добра, следовательно, признает его существование. Уныние вообще не видит никаких полюсов.