страх

Не помню, сколько мы просидели в лесу… Не слышно стало взрывов. Наступила тишина. Женщины облегчённо вздохнули: «Отбили наши». Но тут… Среди этой тишины… Вдруг послышался гул летящих самолётов… Мы вскочили на дорогу. Самолёты летели в сторону границы: «Ур-ра!» Но что-то «не наше» было в этих самолётах: крылья не наши и гудели не по-нашему. Это были немецкие бомбардировщики, они летели крыло в крыло, медленно и тяжело. Казалось, что от них на небе нет просвета. Мы начали считать, сбились. Уже позднее, в хронике военных лет, я видела эти самолёты, но впечатление не такое. Съёмки делали на уровне самолётов. А когда на них смотришь снизу, сквозь гущу деревьев, да ещё глазами подростка, — жуткое зрелище. Мне потом часто снились эти самолёты. Но сон был с «продолжением» — всё это железное небо медленно падало на меня и давило, давило, давило. Просыпалась я в холодном потому, и снова начинал бить озноб. Ужас!

Никогда не позволяй страху распоряжаться своей судьбой.

Любовь и страх – единственное, что есть в мире. Страх – единственное зло на земле; любовь – единственно доброе начало. У любви много имен: счастье, свобода, мир, радость, Бог... Название не имеет значения. И нет на земле такого зла, в основе которого не лежал бы страх. Такого зла нет.

Страх не связан ни с чем.

Он как волна от изменений.

Мы просто все

неправильно

распознаем сигнал.

Твои глаза.

Первые месяцы новорожденного

мозг учится видеть.

Учит цвета,

понимает, как корректировать сумерки,

освещение,

чтобы ты знал,

что на закате лошадь не красная,

но бела,

просто свет – красен.

Мозг учится распознавать

сигналы

с сетчатки.

А вот от сердца сигналов

мы так и не обучаемся

понимать.

Страх, Марций, просто сигнал

о необходимости изменений.