страх

Пришло время узнать правду о майдане украинскому народу давно, на второй день после того, что на майдане случилось. Пришло время. Эту правду только не я должен озвучить, потому что я ещё пожить хочу. Знаете, соображения личной безопасности. Первый я здесь не буду — пожить хочу.

Сколько детей не рождаются из-за того, что люди, которые друг другу нравятся, боятся сделать шаг навстречу друг другу.

Их пугает смерть? Есть кое-что пострашнее...

О любом человеке, с которым тебя близко сталкивает судьба, старайся понять три вещи. Первое и самое главное — чего он боится. Страх управляет жизнью значительно сильнее, чем мечта; у многих мечта — не что иное как побег от ужаса. Второе: в чём заключается сильная сторона этого человека. И третье — чего он хочет.

…Страх – это в конечном счете привычка.

Здоровой рукой она коснулась плеча дочери так легко, словно девочка была хрустальным сосудом. Сосудом, до краёв наполненным злобой и раздражением. Ещё недавно они были бесконечно близки, даже придумали собственные тайные знаки, понятные только им одним. Трудно было поверить, что сейчас рядом с ней идёт та самая девочка, что прежде до слёз хохотала над её немудрёными шутками и хватала мать за руку, когда герои мультфильмов попадали в опасную переделку. Та милая девочка безвозвратно исчезла, оставив вместо себя угрюмую и хмурую незнакомку. Это превращение — по-другому не скажешь — застало Пери врасплох, хотя она прочитала кучу статей о том, что пубертатный период у современных подростков, особенно у девочек, наступает всё раньше и раньше. Она всегда надеялась, что её отношения с дочерью будут более близкими и доверительными, чем её отношения с собственной матерью. В конце концов, разве не к этому мы стремимся всю жизнь: стать лучше своих родителей, дав нашим детям возможность стать лучше, чем мы. Но в результате мы зачастую обнаруживаем, что, сами того не желая, повторяем ошибки предыдущего поколения. Пери знала: злоба нередко маскирует страх.

Знаешь, что самое страшное в американских горках? Стоять в очереди.

— Да говорите же вы со мной. Чё я вам сделала? Кто заплатил? По какому делу? Чё вы молчите? Ну давайте, пристрелите меня тогда... Вы чё думаете, я договариваться с вами что ли буду? Да я ваши рожи так хорошо запомнила, что достану из-под земли.

— Не самая умная тактика!

— Да? А то я смотрю ты хорошенько так пересрал.

— Заткнись.

— Да, а то что? Убьёшь? Давай, мне не страшно. А тебе? Сдаётся мне, что да... Видишь ли, дурачок, чтобы быть крутым парнем недостаточно быть готовым убить. Самоё главное — быть готовым умереть.

Страх приказывал ему: остановись! Бесстрашие говорило: иди! Он остановился.