Господи, ты сценарист и режиссер моей жизни.
Скажи, сколько серий мне еще, зубы стиснув
Искать смысл между строк недоставленных писем?
Ведь тут не сказка, а ты не Уолт Дисней.
Господи, ты сценарист и режиссер моей жизни.
Скажи, сколько серий мне еще, зубы стиснув
Искать смысл между строк недоставленных писем?
Ведь тут не сказка, а ты не Уолт Дисней.
Я свободен: в моей жизни нет больше никакого смысла – все то, ради чего я пробовал жить, рухнуло, а ничего другого я придумать не могу.
Я знаю, что не является смыслом жизни. Копить деньги, вещи, дела, жить знаменитостью, красоваться на страницах журналов про знаменитостей, так бояться одиночества и тишины, что ни разу не найти времени в тишине и покое подумать: что делать мне с моим коротким земным веком?
Им не остановиться потому, что в повседневной рутине есть возможность забыться, свести жизнь к одним практическим соображениям. Они так поступают, чтобы не вспоминать о терзающих их сомнениях относительно того, зачем они живут.
Мироздание, смысл жизни... Этот вопрос никогда не будет решен. Мы обречены решать вопросы, которые не могут быть решены. И это прекрасно.
На самом деле я ищу объяснение смыслу своего существования с тех пор, как умерла моя мама. Большинство людей задают себе эти вопросы, но не все в этом признаются. Неужели вам не интересно знать, для чего вы все-таки родились? Неужели вы верите, что достаточно появиться на свет, заработать кучу денег, найти партнера, чтобы жениться (выйти замуж) и родить детишек, а потом умереть? Неужели все так просто? Нужно быть идиотом, чтобы не задавать эти вопросы и не пытаться найти ответы.
Тело мое было найдено в пять утра, при мне нашли папку с протоколом... на одной странице было нарисовано лицо, а на другой вопрос о смысле моей жизни... а вся остальная страница была исписана ответом — и это было только одно слово... любовь.
И плясали мысли наши,
как стаканы на столе,
то о Даше, то о Маше,
то о каше на земле.
Я был вроде и не пьяный,
ничего не упускал.
Как олень под снегом ягель,
под словами суть искал.
Но в разброде гомонившем
не добрался я до дна,
ибо суть и говорившем
не совсем была ясна.