Может скажет кто, мол, климат здесь не тот,
А мне нужна твоя сырость.
Здесь я стал мудрей, и c городом дождей
Мы мазаны одним миром.
Может скажет кто, мол, климат здесь не тот,
А мне нужна твоя сырость.
Здесь я стал мудрей, и c городом дождей
Мы мазаны одним миром.
Питер есть Питер... Но разве можно отказаться от прогулки из-за какого-то там дождя?
В Москве он так опускался, что в самом деле, если бы пожить там долго, дошел бы, чего доброго, и до спасения души; в Петербурге же он чувствовал себя опять порядочным человеком.
Уходят тепло — летние часы
И растекаются водой в Фонтанке.
Проспект и фонари, а в небе — сны -
Все так привычно и в порядке.
Грифоны на мосту поднимут крылья
И унесут меня в неведомый простор,
Где нет ни мук душевных, ни бессилья,
А есть воды с гранитом долгий спор.
Мосты и камни, небо и вода -
Хожу я по каналу Грибоедова -
Архитектурная непростота.
По Невскому проходит лето.
Одиночество стало — отчеством...
Небо — крышей, деревья — стенами.
Обречённый твоим пророчеством,
Я брожу облаками пенными.
В Петербурге легко состариться,
Здесь иные часы и скорости...
В фонарях монотонно плавятся
Все печали мои и горести.
Этот город с гранитной нежностью,
С розоватой луной над крышами
Дышит сам такой безутешностью,
Что любые страдания — лишние...
Значит, новое начало…
Жизнь – опять как белый лист.
Позабудь свои печали
И за радости держись!
В Петербурге снег – к удаче,
Позабудь о грусти, друг!
Ты живешь – и это значит,
Счастье рядышком, вокруг!
В город белых ночей приезжают смотреть на небо и рано умирать. Остальные столицы к ранней смерти не располагают. В Нью-Йорке, Париже и Москве живут долго и работают напряженно.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия.