— А что такого сумасшедшего в поцелуях Пэнни? Она и раньше меня целовала.
— Эйнштейн определял сумасшествие, как «делать постоянно одно и то же, снова и снова, надеясь, что результат будет разным». Опираясь на это определение, у Пэнни давно снесло кукушечку.
Я всем прощение дарую
И в Воскресение Христа
Меня предавших в лоб целую,
А не предавшего — в уста.
— Что значит братский поцелуй?
— Ну... братский.
— Стоккер не считает его братским.
— Если бы ты был там, ты бы увидел, насколько братским был этот поцелуй, и безусловно оценил бы его.
— Ну хорошо. Только можно в дальнейшем поменьше этого братского. Мне бы не хотелось, однажды войдя в спальню, стать свидетелем братско-сестринских отношений.
— Я думаю, у тебя тахикардия.
— Что это? Учащенное сердцебиение? Это опасно?
— Может привести к потере головы.
— Я уже потерял голову, а от этого есть лекарства?
— Возможно. Целовательная терапия.
— А мы можем попробовать прямо сейчас?
— Да.
— Ну, и как это было?
— Мокро.
— Ха.
— Потому что она плакала.
— Ты так плохо целуешься?
Самое лучшее в поцелуе — сам момент перед поцелуем: когда ты еще не знаешь, поцелуешь или нет, и если поцелуешь, то как ответит ли тебе партнер или нет. Этот момент!
Первый поцелуй мужчина срывает украдкой, о втором умоляет, третьего требует, четвертый берет без спросу, пятый снисходительно принимает, а все остальные терпит.
Cлайд с цитатой