наркотики

Когда я еще не сидела на героине, я боялась всего. Отца, потом друга моей мамы, долбаной школы, дворников, инспекторов дорожного движения, контролеров в метро. Под героином я чувствовала себя неприкосновенной. Мне не было страшно.

По 25 часов в сутки, так хорошо и красиво...

Я в толще городских улиц, бросаю все перспективы.

Профессионал, проныра, под вопросом ситуаций,

Хватит ли колес на утро, чтобы круто догнаться?

— Без своего наркотика они беззащитны. Ты готов покончить с ними, друг мой?

— Да... Беззащитны...

— Точно! Они слабы, и мы наконец-то можем поразить их в самое сердце. Мои люди готовы.

— Они больше не под Нектаром. Они не станут нападать.

— Кто убил спьяну, останется убийцей, даже протрезвев по утру.

— Каждого из этих солдат ждёт дома мать!

— Их матерям должно быть стыдно!.. Шейн, выслушай меня. Я рассказал тебе лишь одну из сотен историй, в конце которых — смерть моего народа. Но сегодня мы узнаем вкус мести. Отведаем лишь немного — для своего успокоения. Прошу тебя, помоги моим солдатам вернуть свою страну.

— Хорошо... Но если мы отомстим ночью, кем мы будем поутру?

— Свободными людьми!

За торговлю одним из самых безобидных наркотиков, какие известны человечеству, ты поимеешь двадцатку строгого, за торговлю тем, что ежегодно сводит в могилу сотни тысяч людей, можно поиметь рыцарское звание.

Я ослабил жгут, и он выжал пипетку мне в вену. Кокс зацепил голову, приятное перенапряжение в мозге, пока морфий распространяется волнами релаксации по всему телу.

– Нормально получилось? – спросил, улыбаясь, Айк.

– Если Господь и придумал что-нибудь получше, то наверняка заначил это для себя.

— Простая, счастливая жизнь. Никаких решений, никакой ответственности. Никаких проблем. Они нашли ответ. Вы уверены, что ваша жизнь лучше?

— Они как животные!

— Мы все животные. Просто у некоторых другие приоритеты, только и всего.

Пока нет детей, но я за себя в ответе,

Ведь есть мои родители, они, наверное, верят,

Что я смогу не оступиться, стирая подошвы,

Даже если кто-то рядом нагревает ложку,

И даже если этой веры маленькая крошка,

Я буду ей дорожить, пока это возможно.

А наркоманы всегда были с нами. Они виновны во многих грехах, но почти никогда — в жестоких попытках установить мировое господство. Властолюбцы встают рано утром — а потребитель опиума спит долго. Адмирал Того вставал вместе с солнцем. Гитлер, как настоящий параноик, вообще никогда не спал.

В этот день умер не только ребёнок. Что-то в Кайфоломе ушло глубоко внутрь и больше не возвращалось. Казалось, у него не нашлось теории, чтобы объяснить произошедшее. У меня тоже. Единственное, что мы могли сделать в ответ — забить на всё, и продолжать. Замешивать скорбь, насыпать её в ложку, и растворять в капле гнева. Потом впрыскивать её в вонючую гнойную вену, и продолжать по новой. Не останавливаться, вставать, выходить, грабить, воровать, обдуривать людей, накачивать себя скорбью в ожидании дня, когда кончится лафа. Потому что неважно, сколько ты накопил, или сколько ты украл; тебе никогда не хватает. Неважно, как часто ты выходишь, чтобы кого-то ограбить и обдурить. Каждый раз ты должен вставать и продолжать по-новой.