Гэбриэл Мерино

— Без своего наркотика они беззащитны. Ты готов покончить с ними, друг мой?

— Да... Беззащитны...

— Точно! Они слабы, и мы наконец-то можем поразить их в самое сердце. Мои люди готовы.

— Они больше не под Нектаром. Они не станут нападать.

— Кто убил спьяну, останется убийцей, даже протрезвев по утру.

— Каждого из этих солдат ждёт дома мать!

— Их матерям должно быть стыдно!.. Шейн, выслушай меня. Я рассказал тебе лишь одну из сотен историй, в конце которых — смерть моего народа. Но сегодня мы узнаем вкус мести. Отведаем лишь немного — для своего успокоения. Прошу тебя, помоги моим солдатам вернуть свою страну.

— Хорошо... Но если мы отомстим ночью, кем мы будем поутру?

— Свободными людьми!

— Гэбриел, твои парни не очень-то со мной приветливы. Ты можешь что-нибудь сделать? Они по-английски говорят?

— Шейн, мы благодарны тебе за то, что ты сменил свои взгляды. Но, пожалуйста, не забывай о содеянном тобой, потому что эти люди, уверяю тебя, об этом не забудут. Да, они говорят по-английски, но они сами решат, когда им с тобой разговаривать.

— Шейн, ты ещё помнишь, как делаются гранаты с Нектаром?

— Да. Нужно просто снять распределитель с убитого солдата и закрепить его на гранате.

— Хорошо. Здесь это может пригодиться.

Я помню время, когда мы с вами были соседями, дружили семьями... Когда началась война, нам пришлось измениться, стать другими. Теперь мои соседи стали моими солдатами. Я мечтаю, чтобы когда-нибудь наши дети спрашивали: «Папа, а что такое война?» Но пока мы воюем, сбыться этому не суждено. И поэтому ночью мы атакуем, или нам уже больше никогда не стать соседями, друзьями и родственниками! Мы будем сражаться, чтобы больше никогда не быть солдатами!

— Поздравляю, друг мой! В моей стране всегда будут рады видеть героя.

— Похоже, они сделали всю работу за нас. Думаю, уничтожить перевозчик было самым безопасным. Жаль, что мы не можем воспользоваться им сами.

— Верно. Но эта машина — не самое мощное оружие, что было в руках «Ментэл».

— Ты это о чём?

— Позитивность и оптимизм — вот истинная мощь, что помогает сплотить людей и обустроить государство. Не кажется ли тебе, что если их наркотик может придать моим людям эти качества, то не так уж он и плох? Просто он попал не в те руки, я же помножу его на свободную волю.

— Что?

— Ха-ха! Не беспокойся так, друг мой. Оружие опасно лишь в руках настоящих мерзавцев. «Ментэл» — просто животные, а мы — нет. Так ведь?

— Чего? Забыл что-то?

— Беги! Они знают, что ты не такой...

— Я знаю таких, как ты. Вы — пацифисты в мирное время. Это как быть вегетарианцем в перерывах между приёмами пищи, а как надо стейк нарезать, так вы сразу съезжаете в кусты. А я — нет. Я — хищник, и я ем мясо. Не будь обезьяной, приятель. Обезьяны — животные, а я животными питаюсь.

— Странно: они не последовали за мной на корабль...

— Либо они решили, что ты в ловушке, либо внутри этого корабля что-то такое, что простым солдатам видеть не положено.

— Я — предатель...

— И кого ты предал? О чём говорило тебе начальство, когда посылало сюда?

— Этнические чистки... Преступления против человечества.

— Правда? И какой же этнос тут «чистят»? Какие «преступления против человечества»?

— Я не знаю.

— До прибытия «Ментэл» у нас и армии-то толковой не было!.. Да, ты предатель, но ты перешёл на правильную сторону. Уж будь уверен.

— Но если вы не делаете ничего плохого, зачем «Ментэл» забросила нас сюда?

— Вот это нам и следует выяснить.

— Что со мной происходит?

— Ты снова становишься человеком. Молчи и слушай. Если приучить своё тело к чему-нибудь, то без него оно взбунтуется. Мы не вполне понимаем как, но тот наркотик, что дают вам, защищает ваш разум от ужасов войны: чего бы вы не творили, мир перед вами предстаёт чистым и светлым. Тело привыкло к наркотику — и теперь у тебя ломка. На лифте в медеплавильне ты сделал кое-что, чего я никогда не замечал в ваших солдатах — ты проявил сочувствие. Ты не такой, как они. Отдохни, а когда будешь готов, мы выясним причину.