исповедь

Говорят, что исповедь лечит душу, и с течением времени я приобрела привычку исповедоваться. Конечно, онлайн гораздо проще: нет ни священника, ни наказания, есть только экран компьютера и абсолют той клавиши с названием Delete.

Take second best,

Put me to the test.

Things on your chest

You need to confess.

I will deliver,

You know I'm a forgiver.

— Сын мой, Всевышний наказал нам заботиться о душах землян. Но не здесь, на земле, наступает исцеление души грешной. Ты, сын мой, ел хлеб беззакония и пил вино хищения.

— А ты знаешь, отец, какое оно сладостное, вино хищения?

— Кто ты? Дьявол или слабоумное дитя?

— Я Зобар. Первый конокрад на свете, ваше священство.

— Больше вам нечего мне сказать?

— Домой бы надо, попрощаться со всеми. Лошадей погладить, поплевать им в морды, чтобы не сглазили. Вина хищения глоток не мешало бы.

— Это исповедь, Отец, мы тут не сплетничаем.

— Я всё ещё дуб.

— Я думал Вы этот... как его...

— Ясень.

— Точно.

Исповедь – духовный стриптиз.

Я думала, что, заговорив о своих обидах, я только растравлю их ещё сильней, но происходило обратное  — омытые слезами язвы тотчас же затягивались. Я то и дело бессильно колотила кулаками по гальке, руки были уже ссажены до крови, но я не чувствовала боли, потому что в этот момент я исцелялась. Я поняла, почему католики ходят к исповеди, зная, что священники такие же грешники, как они сами, если не хуже. Неважно, кто примет твою исповедь, важно открыть свою душу, чтобы солнечный свет и жар очистил её, а дождевые воды  — омыли.

— Что-то ещё?

— Думаю, да. Я украл.

— Господи. Что ты украл, Сиракуз?

— Женскую одежду.

— О Боже, Боже, Боже... Мне это совсем не нравится, Сиракуз. Это плохой поступок.

— Это не то, что Вы подумали, Отец. У меня была причина.

— Какая?

— Я украл, чтобы никто не видел, как я это покупаю.

Говорят, исповедь — очищение души, но иногда это всего лишь повод похвастаться.

... в этот-то и состоит подлинная опасность — не в соблазне исповедаться, а в жажде довериться.

— Меня зовут Сиракуз, и я — алкоголик.

— Я уже говорил тебе, Циркач, что исповедь — это не общество анонимных алкоголиков.

— Ну, в нашем городке его нет. Я не пью уже 2 года, 7 месяцев и 18 дней. В этом месте обычно хлопают, Отец.

— Ты в кино видел?

— Да.